Иосиф Давыдов - Триумф и трагедия советской космонавтики

Буркун (третий день эксперимента): «Жажда сильная. Привкус крови во рту, уксусный привкус. В голове тяжесть, слабость, усталость. Страшно мучает жажда. Ночью лежал на песке и от этого чувствовал удовольствие».

Жерновков Р.: «Не могу сказать, что я волнуюсь перед экспериментом. Более того, уверен, что выдержу. К эксперименту готов».

12–00 второго дня эксперимента. Жарко, сильный ветер сохнут губы, хочется пить. Болит голова, тяжесть в голове. Be тер с песком мешает жить. Есть совсем не хочется. Во рту не приятно, горько. Слабость при малейшей физической нагрузке

12–15 третьих суток эксперимента. Пить хочется страшно. Теперь я остался один. Очень тяжело. Стоит заснуть в забытьи: вижу сны про воду. Просыпаюсь от того, что пью и пить хочется еще больше. Как часто бывает во сне: никак не добьешься того, чего хочешь, а впрочем, и не только во сне.

Очень тяжело. А кто сказал, что должно быть легко. Вот блестящая возможность проверить свою силу воли. Решено: буду ждать до последних сил… Во рту горько, пустота в желудке, Но это не пограничное состояние. Ясно, что нужно увеличить воду за счет снижения, нет не снижения, а полной замены продуктов на воду. Пища не нужна. Неужели это было непонятно до сих пор. (Прорыв эмоций. Испытатель под воздействием жары забыл, что бывает и очень холодно. И тогда на передний план в Арктике, например, выходит пища, а не вода).

Во сне купался, но прохлады не чувствовал. Был даже дома, жене обещал принести кваса, но дежурный врач не дал возможности напиться, а жаль… Отрезки времени субъективно оцениваются значительно большими, чем в действительности, происходит переоценка временных интервалов. Это следует связать с отрицательными эмоциями, вызванными этой проклятой жарой, ветром, песком, а еще больше — неутоленной жаждой… После глотка воды становится лучше лишь во рту, а жажда сохраняется или даже усиливается. Надо терпеть. И я терплю. Страшно надоело все: и ветер, и жара, и песок, и вообще вся эта Средняя Азия!»

Светличный: «Жажда такая, что мочи нет. Какие-то боли в пояснице. Когда лежишь, хочется встать. Встанешь, через пять минут хочется лечь. После того, как выпил воды, захотелось выйти из эксперимента, хотя чувствовал себя хорошо. Время тянется очень медленно. Смотришь на часы и думаешь, они встали. Прислушаешься, идут! Думаешь, прошел час, посмотришь на часы, убеждаешься, что прошло пять минут».

Милованов: «Мне лично кажется, что с глотками воды приходит жизнь. Аппетита нет. Боязнь вызвать жажду травмирует психику.

Снился сон. Просил у солдат воды, но они на глазах у меня пили и не дали. Сволочи! Встает солнце — такое нежное, даже не верится, что оно может так палить.

Страшная жажда, но еще хуже экономия воды. Жарко. Хочется пить и еще раз пить…»

Георгиев: «Сразу после приема малых доз воды начинается тошнота и головокружение. Самочувствие отвратительное, хочется окунуться в ледяную воду. Жажда постоянная».

Голованов: «При закрытых глазах видится: купаюсь в бассейне, пью газировку или ем арбуз. Самое критическое состояние в 15–00. Чувство вялости, нервозность буквально на все: на солнце, песок, потерю здоровья, на время, которое медленно бежит, на врачей.

…Слюны мало, чтобы увеличить ее — взял в рот металлическую заклепку. Чувство голода не исчезает. Не ем, боясь, что это повлечет за собой дополнительный расход воды».

Теперь немного о своих впечатлениях. Рядом со мной под тентом, лежал солдат-испытатель.

На третьи сутки, как только взошло солнце и началось пекло, он вдруг сказал: «Все — я больше не могу. Будем выходить из эксперимента». От его решительности я растерялся. Вид у него был бодрый. Я-то думал, что дрогну первым, ибо был уже на пределе.

— Может еще потерпим? — спросил я. Приказывать я не мог.

— Нет, не потерпим! — Он тряхнул флягой с остатками воды.

— Ведь есть еще вода.

— Вот сейчас допьем ее и тут же выходим.

— Нет, не выходим, до финала осталось шесть часов.

— Ну и сидите эти шесть часов, а я пошел, с меня хватит.

Он поднялся с песка, сделал шаг от тента. На моих глазах открыл флягу и начал пить. Пил он жадно, с наслаждением. Я закрыл глаза, но сквозь звон в ушах и нестерпимую боль, слышал бульканье, которое угнетающе давило на сознание. Приоткрыв глаза я увидел его, глотающего последние капли воды. Я отвернулся, но тут мой взгляд остановился на лежащем рядом с радиостанцией и ракетницей мачете. Моя рука инстинктивно потянулась к его ручке. Я вдруг поймал себя на страшной мысли: мне хотелось сначала зарубить солдата, а потом кромсать его тело. Ужасное видение пронзило меня как молния. Через несколько секунд я услышал его удаляющиеся шаги. Слава богу, что он быстро уходил. Я осознал страшную для себя мысль, что в экстремальной ситуации с помутившимся от жесткого физического воздействия сознанием способен на кровавое убийство.

И только сознание своей вины заставило меня довести эксперимент до конца. Виталий Волович не знал об этом и для завершения эксперимента подсадил ко мне врача из дежурной смены. Вот так все это было.

Тепловой удар. Кум-Султан — самое жаркое место в Союзе. Июль 1973 г.

Укрытие перестроено. Ждем поисковиков

В предыдущем повествовании я очень много внимания уделил собственным эмоциям, переживаниям и некоторым размышлениям. Попытался их пропустить через призму своего мозга с тем, чтобы вникнуть, анализировать и сопереживать дальнейшие события, связанные с участием других людей — испытателей и космонавтов в эксперименте, исследованиях и тренировках.

Говорят дурак учится на собственном опыте, а умный на чужом. Первый опыт дурака был получен в Мары, второй частично был приобретен под Бухарой в районе озера Колодец Сайдак.

Теперь предстояло разработать и экспериментально проверить методику подготовки космонавтов к действиям в случае вынужденной посадки космического корабля в пустыне с учетом психофизического состояния человека, попавшего в экстремальную ситуацию в космосе и подвергшегося воздействию факторов космического полета. Кроме того, предстояло проверить носимый аварийный запас «Гранат-6», и подготовить рекомендации по его совершенствованию. Опытные люди, проведшие немало научно-исследовательских работ, говорят, что начинать их можно тогда, когда они сделаны на семьдесят процентов.

У меня есть личный опыт пребывания в пустыне Кызыл-Кум в районе городов Мары и Бухара. Прежде чем начать свой научно-исследовательские изыскания пришлось перелопатить массу научной и художественной литературы, в том числе и книгу великого писателя и летчика Антуана де Сент-Экзюпери.