Иосиф Давыдов - Триумф и трагедия советской космонавтики

— Ну, что с тобой? Согласен? Или подумать тебе надо? — удивленный заминкой, проговорил генерал. Георгий ответил:

— Согласен! Я просто не могу сказать в ответ ничего, настолько это для меня неожиданно. Я очень рад!

Несколько ошарашенный вышел Добровольский из штаба — настолько действительно неожиданным все было. Просто не верилось, и он боялся расплескать эту радость, до конца еще не осознав ее сам. В части рассказал пока только другу Мише. Тот искренне порадовался за него.

И опять работа, работа, с радостями и невзгодами. Но не было дня, чтобы он не вспоминал о разговоре с генералом. Дни шли, а вызова все не было. «Может быть, передумали или забыли, — мелькала мысль. — Ведь таких, как я — тысячи». Огромным усилием воли он все-таки сумел отключить себя от мыслей о космосе и продолжал работать, летать и заниматься всеми делами, за которые отвечает замполит. Только жена и Миша видели, как погрустнели его глаза.

И все-таки, когда чего-то очень ждешь, как правило, ожидаемое бывает неожиданным. Вызов пришел. Собрав небольшой дорожный чемодан, Георгий Добровольский уже в который раз отправился в столицу. Правда, раньше он бывал в Москве проездом, потом ездил в академию. Теперь он ехал на новый экзамен, который должен был круто изменить всю его дальнейшую жизнь.

Госпиталь расположился в довольно тихом, уютном месте. Лишь редкие автобусы и легковые машины нарушают тишину улиц, да где-то вдали слышен перестук колес и гудок электрички.

Честно говоря, с детства Жора не питал особых симпатий к медицине и медицинским учреждениям. «Хорошие люди медики, но хотелось бы всю жизнь прожить без их помощи», — говорил он.

И вот сейчас он должен пройти маленькую деревянную проходную, предварительно показав вахтеру направление, и отдать всего себя в ведение медицины. Георгий был наслышан, что проверка при отборе в космонавты проводится настолько тщательно, что могут обнаружиться какие-нибудь скрытые дефекты в здоровье, которые не замечали врачи раньше, при прохождении ВЛК — врачебно-летной комиссии. Пессимисты даже пугали: «Будешь проходить комиссию на космонавта, а снимут даже с летной работы»…

Такие случаи были, и Георгий о них знал.

Проходная позади. Сдал дежурной медсестре личные вещи. Переоделся в госпитальное белье, получил халат и тапочки. И сразу стало как-то не по себе. Кругом в таких же халатах ходили люди. Были тут летчики, прибывшие на обычную ежегодную ВЛК, были уже списанные с летной работы пилоты, пожилые люди, проходящие комиссию на предмет увольнения в запас, и больные, проходившие курс лечения.

Георгий присматривался к окружению: наверное, среди них есть и ему подобные. Обратил внимание на одного рослого летчика, но тут же решил, что таких длинных, наверное, в космонавты не берут. Впрочем, приглядевшись, Георгий понял, что они примерно одного роста. Привлекла в этом белокуром с вьющимися волосами человеке с мужественными чертами лица какая-то внутренняя собранность и целеустремленность. «Наверное, все-таки мы по одной причине здесь», — решил Георгий.

Разговорились. «Владимир Шаталов», — представился новый знакомый. Вскоре выяснилось, что они даже служили некоторое время в одном округе. Причина пребывания в госпитале у них действительно была одна и та же. Присмотревшись, убедились, что здесь таких немного.

Пошли тревожные дни, когда каждый мог познать горечь несбывшейся мечты: малейшее отклонение в здоровье от нормы — и возникнет непреодолимая преграда.

Началось со сдачи анализов. Они в норме. Значит, первая ступенька в барьерном беге по медицинским лабораториям позади. Сколько еще препятствий?! Об этом знали только врачи, которые «наизнанку выворачивали» организм: осматривали, просвечивали, прослушивали. Когда осматривал хирург, обратил внимание на шрамы на запястьях рук.

— Что это? — спросил он.

— Следы из далекого детства, — грустно улыбнувшись, сказал Георгий.

Врач не допытывался, но потребовал, чтобы Жора повращал кистями, согнул и разогнул по очереди все пальцы, и, убедившись в отсутствии дефектов, медицинским неразборчивым почерком написал заключение. В конце можно было прочесть: здоров.

Подходя к дверям каждого нового кабинета, Жора чувствовал, как сердце начинает отсчитывать шаги. «Неужели за этой дверью находится стена, через которую не перепрыгнешь?» — каждый раздумал он.

Но вот пройдены все кабинеты. Врачи единогласно решили, что его организм здоров. Отмучился?! Нет. Теперь предстояли специальные исследования, после которых, можно сказать, лишь приоткрывалась дверь в отряд космонавтов. А ведь именно здесь вполне здоровые ребята срезались. Значит, кроме здоровья, нужны были еще какие-то качества.

Человеческий организм способен воспринимать огромное количество информации, поступающей к нему через органы чувств, перерабатывать ее, запоминать и при необходимости применять в определенных условиях. Но при этом он может по-разному реагировать на показания приборов и сигнализаторов. У одних людей скорость реагирования высокая, у других замедленная. Это и проверяется во время исследования на специальных тестах.

Одним из наиболее сложных экспериментов была проверка на черно-красной таблице Шульца. Сложность выполнения задания заключалась в том, что на таблице, разбитой на сорок девять квадратов с двадцатью пятью черными цифрами и двадцатью четырьмя красными, нужно было производить подсчет суммы, состоящей из черной и красной цифры, при этом сумма должна быть равна двадцати пяти. Черные цифры шли в возрастающем порядке, а красные в убывающем. Кроме всего, при проведении эксперимента вводились дополнительные световые и звуковые помехи в виде отсчета этих же цифр, но в ином порядке. Необходимо большое усилие воли испытуемого, чтобы отстраниться от всех помех и избирательно вести правильный отсчет. Сбившись однажды, нужно не растеряться и продолжать эксперимент.

Когда Добровольскому объясняли условия и поставили задачу, он мысленно настроил себя на то, что находится в полете и выполняет сложный всепогодный перехват, когда нужно отключиться от хаоса звуков и шумов, врывающихся в уши через шлемофон, все внимание сосредоточить на приборах. Правильный внутренний настрой позволил ему пройти и через это испытание. Правда, после него в глазах рябило. Георгий почувствовал испарину на лбу, неприятно прилипла майка к спине между лопатками.

Психологических проб было много. Одна из них — на проверку зрительной памяти. Испытуемому показывали более десятка приборов с разной ценой деления шкалы. Необходимо было быстро прочесть показания приборов, а потом выйти в другую комнату и нарисовать их, изобразив положение стрелок на шкалах. В кабине самолета при выполнении полета летчик успевает отслеживать показания многих приборов. Он как бы каждое мгновение мысленно фотографирует приборную доску. Зрительная память пилота помогла Добровольскому пройти и эту пробу. Но и это был еще не конец.