Иосиф Давыдов - Триумф и трагедия советской космонавтики

Хотелось, очень хотелось уйти от поражения… Еще в училище Жора старался физически подготовить себя к перегрузкам в небе: занимался гантельной гимнастикой и штангой, прыгал с вышки в воду, плавал. Ну, а выдержке и смелости научила его хоть и короткая, но достаточно полная испытаний жизнь…

Трудно тягаться с мастерами воздушного боя. Но сегодня непременно надо победить: завтра день рождения, и нужно до него «дожить».

Добровольский почти до упора отклонил ручку управления вперед, вводя самолет в крутое пикирование, стараясь за счет увеличения скорости уйти от преследования. Но не тут-то было. «Старик» повторил маневр и не отставал. Теперь только эффективный боевой разворот мог спасти. Его самолет выходит из пикирования, но то же самое делает и самолет «противника».

Нет, старого воробья на мякине не проведешь! Нужно сделать что-то необычное. Добровольский резко взял ручку на себя, круто ломая пологую кривую полета. Истребитель послушно выполнил волю пилота. Перегрузки обрушились на летчика, вдавили в кресло и продолжали нарастать. Веки отяжелели и, казалось, наползли на глаза, грудь сдавило. Всем своим существом Жора чувствовал, как сердце толчками с трудом перегоняет ставшую тяжелой, как ртуть, кровь. В глазах мельтешат светлые искорки. Такое в воздухе у Добровольского было впервые. Самолет круто лез в безоблачную синеву. Где-то на вершине этой горы перегрузки стали спадать, и в самой верхней точке пилот почувствовал какое-то сладостное облегчение. Все тело стало вдруг невесомым. Тогда Георгий еще плохо представлял себе состояние невесомости. Полупетля с переворотом позволила Добровольскому занять в небе такую позицию, что он поменялся ролями с «противником» и начал его преследование. Вскоре самолет «старика» оказался на перекрестии прицела. Жора нажал гашетки, и строгая лента фотокинопулемета зафиксировала финал этой воздушной схватки в его пользу.

— Вот чертяка! — восторгался «старик» во время разбора полетов. — Дожал-таки меня! Я, было, потянулся за ним, но в глазах потемнело. Пришлось ручку от себя отдавать. Пока очухался, смотрю, он уже у меня на хвосте сидит. «Салаги» скоро нас зажимать станут!

Были на первых порах и промахи. Ранним утром, когда погода, как говорят в авиации, «миллион на миллион», отрабатывали взлет-посадку. Элементы — сложные в технике пилотирования. В курилке от «стариков» Жора слышал, что за лихачество во время взлетов и посадок авиация заплатила самой большой кровью. И сделал вывод: надо быть очень внимательным. Георгий в совершенстве отработал это полетное упражнение и выполнял его всегда отлично. Вот и сегодня он произвел несколько взлетов и посадок. Появилась уверенность, а за ней незаметно и коварно подкралась самонадеянность. Остался последний на этот день полет. Взлет совершил по всем правилам, правда, несколько раньше, до набора скорости, задрал машину. Самоанализа, как это делал всегда, не произвел. При заходе на посадку обнаружил, что промазал, но из чувства самолюбия на второй круг не пошел. Довернул машину и круче, чем это положено, на большой скорости начал подход к полосе. Произвел выравнивание, но посадку не рассчитал и несколько раз «скозлил». В общем-то, со стороны все выглядело не так страшно. Небольшая «пенка» и все. Зарулил на стоянку. Пожилой техник самолета укоризненно качал головой.

— Думал, в субботу хоть домой вовремя уйду, но после такой посадки полсамолета придется разобрать, чтобы посмотреть, не полопались ли трубопроводы, нет ли трещин в подшипниках шасси, — хмуро выговаривал он Добровольскому.

Жора покраснел. Вспомнил училищные разговоры по душам о работе техников и механиков. Нелегкая работа у технического состава. Днем и ночью, под дождем и в холод техники делают все, чтобы самолеты были исправны и всегда готовы к полетам. Не раз видел Жора, как усталые «технари» только идут с работы, когда летчики уже успевают отдохнуть, поиграть с детьми, помочь женам. Эти трудяги авиации не покидали аэродрома до тех пор, пока были хоть малейшие сомнения относительно исправности самолета.

Острота завязла в зубах. Стыдно. Нужна была отдушина, которой нередко для него являлось любимое с детства море. После разбора полетов, где ему еще раз напомнили о неудачной посадке, Жора на попутной машине поехал на пляж. Еще к полудню ветер над аэродромом усилился и сейчас еще больше крепчал. Стоя в кузове грузовика, Жора предвкушал встречу с любимой безбрежной стихией.

Он любил посидеть на берегу, поразмышлять под рокот прибоя. Сегодняшние полеты оставили горечь и неудовлетворенность собой: было над чем подумать. Поднимаясь на холм, за которым открывалась уже береговая черта, он слышал, как тяжело дышит штормящее море. И вдруг оттуда донеслись тревожные крики. Жора ускорил шаги.

С вершины холма он увидел в пенных водоворотах голову девушки, которая, выбиваясь из сил, боролась с ревущими накатами. Размышлять было некогда. Жора, сбросив на ходу одежду, уверенно прыгнул под самый гребень волны и, вынырнув, тут же подхватил тонущую. Поймав более слабый накат, он вместе с девушкой выбросился на берег. Но море не собиралось расставаться со своей жертвой, и откатывающаяся волна вновь потащила их в хрипящий галькой пенный бурун. Подбежавшие люди помогли удержаться, подхватили девушку, вытащили на берег. Некоторое время она была без сознания. Видимо, успела наглотаться воды, да и напугалась. Жора подоспел очень вовремя. Вскоре ее привели в чувство и увезли на «скорой». Скрипнул на зубах песок, и, несмотря на недавнее огорчение по поводу неудачного полета, была и радость сегодняшнего недаром прожитого дня.

Прошло много лет. Летная служба Добровольского продолжалась, но теперь в группе советских войск в Германии. Служба за рубежом предъявляет особые требования к офицеру, и особенно к офицеру-летчику.

И Георгий Добровольский делал все, чтобы соответствовать этим требованиям. Он, как губка, вбирал в себя опыт, накопленный летчиками-«стариками», и делился им с более молодыми.

Именно в это время местная газета всю вторую страницу посвятила Георгию Добровольскому, поместив очерк под названием «Верность присяге». Вот выдержки из него.

…Летчик Добровольский безупречно служит любимой Родине.

Жизнь и боевая учеба старшего лейтенанта Добровольского — яркое свидетельство того, как надо выполнять военную присягу.

Во всех своих делах и поступках летчик руководствуется правилом: всегда на своем посту быть полезным Родине.

…Летная книжка — своеобразная биография летчика. В ней регистрируется каждый его шаг в небо. Отметки «отлично» и «хорошо», чаше «отлично».

Старший лейтенант Добровольский имеет немалый опыт, отлично владеет техникой пилотирования. Являясь командиром экипажа, старший лейтенант Добровольский умело воспитывает подчиненных. Личным примером показывает, как надо нести службу за рубежом родной земли.