Иосиф Давыдов - Триумф и трагедия советской космонавтики

«Честно служите своему народу, никогда не отступайте от священной клятвы», — учит он подчиненных…»

Однажды к нему обратилась редакция газеты с просьбой выступить и поделиться с летчиками своим опытом воздушного боя.

И вот под рубрикой «Говорят мастера воздушного боя и снайперской стрельбы» появилась статья уже капитана Георгия Добровольского «Осмотрительность — важнейшее качество летчика». Добровольский писал:

«…Особенно важна осмотрительность в боевой обстановке».

Недаром фронтовики говорили: «Первым увидел врага — значит победил». И это понятно. Летчик, первым обнаруживший самолет противника, имеет ряд преимуществ перед ним. Он может занять более выгодное положение для атаки, как по направлению, так и по высоте, а значит — и скорости. При этом он имеет возможность использовать средства маскировки и нанести врагу удар внезапно, поразив его с первой атаки…»

Труд постоянный, упорный, вдохновенный, помноженный на высокое сознание долга перед Родиной, сделал Добровольского отличным летчиком. В 1954 году его приняли в Коммунистическую партию. Это было большим событием в жизни Георгия.

Месяцы на чужбине тянутся томительно, длинно, особенно когда из-за непогоды, либо по каким-то другим причинам временно прекращаются полеты. Он любил полеты, любил, когда двигатель на форсаже, поддержанный пороховыми ускорителями, стремительно выносил самолет на большую высоту. Любил Георгий полеты и в слякотную погоду, с противным моросящим дождем, когда разрешали летать в сложных метеоусловиях. В это время как-то особенно обостряются чувства. И прямо-таки наслаждение доставляли ему мгновения, когда истребитель, рассекая пелену промозглой облачности, выскакивал в синеву неба, чтобы выкупаться в лучах солнца.

Приближения отпуска пилоты ждали с нетерпением. Ведь отпуск — это родная страна, встречи с близкими, друзьями.

…Георгий как летчик и командир-воспитатель начинает остро ощущать недостаток теоретических знаний. Приходящая в полк молодежь была более подкованной. Самообразования Георгию не хватало. Добровольский решает поступить в Краснознаменную Военно-воздушную академию. К этому времени он уже служит в Прибалтике. Женат. Обучает молодых летчиков, много и увлеченно летает сам. Но чтобы поступить в академию, тоже нужны знания. И вот теперь в семье двое учащихся: Людмила перевелась из Одессы на заочное отделение Ленинградского университета, а Георгий начал штудировать подготовительную программу для поступающих.

Приземлился…

И труд не пропал даром. Добровольский сдал вступительные экзамены в академию и начал учиться. Учеба давалась нелегко, но тем приятнее были победы.

Георгию везло на встречи с хорошими людьми. В полк прибыл молодой инженер-лейтенант, недавно закончивший академию имени профессора Н. Е. Жуковского. Очень скоро Михаил познакомился с капитаном Добровольским.

Впоследствии, вспоминая об этой встрече, Михаил говорил:

— Я не знаю чем, но Жора как-то в положительную сторону отличался от других летчиков. Мне сказали, что меня ищет капитан Добровольский, хочет получить консультацию по математике. Летчики все шли в кожанках, но я почему-то сразу угадал Добровольского. Что бросилось в глаза? Пожалуй, внешний вид: очень подтянутый, даже щеголеватый. Мы познакомились.

Дружба Георгия и Михаила положительно влияла на обоих. Они очень много читали, обмениваясь потом мнениями о прочитанном, спорили, шутили. Любили приятели, собравшись вместе перед каким-нибудь праздником, написать в стихотворной форме приветствия; писали и посвящения ко дню рождения товарищей. Четверостишия порой были настолько точными и меткими, что превращалось в своеобразный полковой фольклор. Но основным, конечно, в семье Добровольского была учеба. До поздней ночи светилось окно в их доме. Нередко забегал после работы на этот огонек Михаил. Делился новостями, рассказывал две-три смешных истории, а потом подсаживался к друзьям, помогая им разобраться в сложных математических выкладках. Миша и сам много работал: готовился к защите диссертации. В условиях строевого полка это почти невыполнимая задача. Но он успешно шел к цели.

Георгий и Людмила, чем могли, старались скрасить холостяцкий быт своего друга: подкармливали его домашними пирогами, поили чаем с душистым вареньем.

В 1959 году хлопот в семье прибавилось, но добавились и неповторимые радостные переживания: родилась дочь. Георгий после полетов прибежал к родильному дому с огромным букетом цветов, но, как и следовало ожидать, к Людмиле его не пустили. Переговоры велись через посредничество дежурной медсестры. На другой день вместе с передачей к Людмиле попало его письмо:

«Милуська, радость моя ненаглядная!

Как вы себя там чувствуете, как аппетит и настроение? Говорят, у вас очень жарко. Как тебе, наверное, тяжело лежать в эту духотищу! Я готов ругать свое любимое лето на чем свет стоит и даже разлюбить его за те дополнительные мучения, которые оно приносит вам. Никакого внимания не обращай, есть ли у тебя аппетит или нет. Ты когда кушаешь, то думай о нашей девочке, о ее аппетите (неужели у нас уже есть кто-то, кто не просто просит кушать, а даже требует!), и я уверен, что ты даже будешь просить добавку! Мне понравились вчерашние переговоры с участием посредника (все как положено на настоящей дипломатической арене) в отношении того, как назвать нашу девочку. Ведь это просто колоссально: обязанности, первый отчетный шаг перед будущим, первая ответственность! Прошу дать последнее интервью для опубликования в печати!!! Маринка, да? Я, например, вчера остаток дня и сегодня называю ее только так и, кажется, даже не на шутку привык! Имя чудесное и звучит хорошо. Ты написала вчера, что она плачет. Все это неправда! Девочка наша по разным пустякам не станет расстраиваться и хныкать. Маринка просто радуется жизни и поет от всей души!

Георгий с женой Людмилой и дочерью Мариной

Сегодня я чувствовал, как она, в первый раз в своей жизни, держала вместе с тобой кулачки за благополучие в моих полетах. И, конечно, все было исключительно хорошо: мои «черти» летали на «отлично с плюсом» и никаких неполадок ни с техникой, ни с организацией полетов не было!.

Я не верю в то, что она еще не говорит «папа». Ты скрываешь от меня, признайся!.»

Посылая по поводу рождения дочери телеграмму отцу, Георгий писал: