Василий Гришаев - Сростинское дело

Как добывались (а точнее, выбивались) подобные «признания», мы теперь хорошо знаем, но тем не менее вернемся к этому попозже, а пока познакомимся с «признаниями» Макара Шукшина, сделанными на первом после ареста допросе, 26 марта. Надеюсь, читатель не посетует на меня за то, что приведу протокол его допроса полностью, хотя он довольно большой. Но, во-первых, из него видно, как фальсифицировалось «Сростинское дело», а во-вторых, это ведь отец Василия Макаровича!

«Я, Шукшин Макар, решил полностью и чистосердечно признаться. Признаю себя виновным в том, что состоял в контрреволюционной подрывной повстанческой организации в колхозе «Пламя коммунизма». Привлек меня агроном Сростинской МТС Малявский в июне 1932 года, когда я был перевозчиком горючего. Произошло это при следующих обстоятельствах: в поле я сидел в походной тракторной будке, когда ко мне подошел агроном Малявский. Он стал говорить о недостатках продуктов, создавшейся тяжелой жизни и о многом другом. Сказал, что виной всему - колхозы. Когда жили в индивидуальном хозяйстве, все было хорошо.

Видя, что я с ним согласен, Малявский предложил мне вести подрывную работу по развалу колхозов и создать для этой цели контрреволюционную ячейку. Его предложение я принял. Тогда он меня проинструктировал и указал, что:

1) подбор членов ячейки нужно производить из наиболее зажиточных кулаков и наиболее враждебно настроенных лиц против советской власти;

2) организовать это нужно так, чтобы никто из вовлеченных не знал, кто еще входит в нашу контрреволюционную ячейку;

3) должна соблюдаться строгая секретность.

Он еще сказал, что колхозы долго не просуществуют: «Разведем большую контрреволюционную организацию и развалим колхозы». В заключение Малявский дал мне 50 рублей на расходы по вербовке и сказал, что по мере увеличения числа завербованных он будет давать денег мне, сколько потребуется. Было обусловлено, что связь нашей контрреволюционной ячейки с Малявским должна быть исключительно через меня, Шукшина.

Для проведения контрреволюционной подрывной работы Малявский дал мне следующие установки:

Затянуть сеноуборку с таким расчетом, чтобы побольше сена погибло под дождем.

Затянуть молотьбу, чтобы побольше было потеряно хлеба, а для увеличения потерь затянуть молотьбу хлеба на зиму.

Затянуть с уборкой всех хлебов в этих же целях.

Разложить трудовую дисциплину колхозников с таким расчетом, чтобы снижены были темпы и качество работ.

Производить всякие тормоза и задержки.

Ломать сельхозинвентарь и сельхозмашины.

Создавать среди колхозников недовольство колхозной системой, недовольство своим колхозом и т.п.

Малявский при этом подчеркнул, что все эти подрывные мероприятия должны делаться незаметным образом, чтобы окружающие об этом ничего не знали и не подозревали. Эти установки агронома Малявского я принял и затем передавал их завербованным мною членам нашей контрреволюционной ячейки для проведения их в жизнь. В течение примерно одного месяца я завербовал следующих лиц:

Каменев Павел Николаевич, колхозник, кулак, имел батрака.

Емельянов Сергей Петрович, колхозник, середняк, все его братья - кулаки.

Каменев Николай Павлович, тракторист, сын кулака.

Зяблицкий Алексей Герасимович, колхозник, середняк, брат - кулак.

Фетисов Кирилл Архипович, колхозник, зажиточный.

Юрманов Алексей Ильич, огородник, крепкий середняк.

Малышев Егор Павлович, колхозник, кулак, имел батрака.

Калачиков Карпей, колхозник, кулак, пьяница, брат сослан.

Савин Павел Герасимович, колхозник, бедняк, но пьяница.

Кибяков Петр Иванович, колхозник, середняк, вся родня - лишенцы.

В осуществление установок нашего руководителя Малявского в своей практической работе наша контрреволюционная ячейка добилась весьма значительных результатов подрывного характера, как например:

Уборка сена была затянута на полмесяца, в результате от дождя погибло с 10 га скошенное сено, а собранное сено было значительно худшего качества.

Молотьба хлебов затянулась настолько, что она продолжается и сейчас. Ясно, что от этого хлеба погибло много.

Трудовая дисциплина была слабая, было много прогульщиков, борьбы с ними не велось. Качество и темпы работ были снижены.

Правильная организация труда отсутствовала, было много всяких тормозов и задержек.

Производились частые поломки сельхозмашин, в особенности тракторов, что вызывало очень частые простои машин и рабочих по целым дням и больше.

Создано было недовольство колхозной системой среди наших колхозников. Этих результатов мы достигли нашей контрреволюционной ячейкой сообща.

В частности, каждым членом нашей контрреволюционной ячейки была проделана следующая работа:

Каменев Николай Павлович производил частые поломки трактора и, наконец, вышиб (сломал) бок у трактора, чем вывел его из строя не менее чем на полмесяца, а частыми поломками срывал работу трактора.

Фетисов Кирилл Архипович работал за машиниста молотилки и так строил свою работу, что все рвалось. Поломал конный барабан у соломотряски, чем вывел из строя ее и создавал тормоза.

Кибяков Петр Иванович также часто выводил из строя тракторный барабан, делал этим остановки в работе по целым дням и более.

Юрманов Алексей Ильич редко рассадил капусту, чем уменьшил урожай в большом количестве. Сбор ее затянул до морозов и всю поморозил. Сгноил много картофеля, не менее 25 центнеров.

Калачиков Карпей и Савин Павел на работе бывали редко и больше пьянствовали.

Каменев Павел и Емельянов Сергей больше симулировали, чем работали, а Каменев Павел, чтобы меньше работать, за лето прошел почти все бригады, пять из шести.

Малышев Егор, плотник, не работал, а прятался от работы под видом разных плотницких поделок.

Зяблицкий Алексей охранял на пашне хлеба. Нанес ущерб колхозу тем, что реализовал собственную корову на сторону, объяснив, что она потерялась, почему колхоз выдал ему корову из общественного стада.

Я, Шукшин Макар, будучи машинистом, уже в 1933 году при молотьбе хлеба, по указанию агронома Малявского, в течение 15 дней, при работе двух тракторов (при трех барабанах) загонял зерно в мякину, а колосья с зернами - в солому, чем причинил значительный подрыв в работе.

Таким образом, в своей подрывной работе наша контрреволюционная ячейка достигла значительных результатов. Выше я уже говорил, что агроном Малявский при вербовке меня, после моего согласия на руководство ячейкой и создания ее, дал мне 50 рублей на расходы по вербовке. В связи с этим я еще укажу, что по мере хода вербовки в течение первого месяца Малявский мне выдал еще три раза по 50 рублей, а в четвертый раз - сразу 100 рублей. Всего в общей сложности он выдал мне 300 рублей. Денег у него я не просил ни разу, он сам мне их выдавал на пашне: отзовет в сторону и даст денег. Это меня ободряло, и я с большим желанием производил вербовку.