Василий Гришаев - За отсутствием состава преступления…

ГРИШАЕВ Василий Федорович — член СП России, историк, краевед, лауреат Шукшинской и Демидовской премий. Автор книг "Дважды убитые", "За чистую советскую власть", "Бийчане рассказывают", "Алтайские горные инженеры", "Безвинно убитые" и др.

До приезда в Бийск актёр Гай-Степной Евгений Сергеевич уже немало поколесил по театрам страны, нигде подолгу не задерживаясь. Он родился в 1902 г. в кубанской станице Тимашевской в семье бедняка. Путь его на сцену начался ещё в Красной Армии, куда он был призван в 1920 году. Командование приметило актёрские способности у молодого красноармейца, и он почти всю службу провёл при клубе — непременным участником всех культмассовых мероприятий, а под конец даже сам ставил спектакли в качестве режиссёра.

После демобилизации вернулся в родную станицу, был кооптирован в райком комсомола, но в 1926 г. сменил перспективную судьбу комсомольского активиста на кочевую и малохлебную провинциального актёра. Придумал себе сценический псевдоним — "Степной" и целых семь лет в составе возродившихся при НЭПе частных антреприз колесил по городам и весям Северного Кавказа.

В конце концов был замечен и приглашён в Ростов-на-Дону, в краевой передвижной театр. В том же году, как подающий надежды артист из пролетарских низов, был направлен в Ленинград, в студию при Большом драматическом театре. Через год вернулся, но в Ростове-на-Дону долго не задержался. Снова начались странствия: Сталинград, Новочеркасск, Орша, Вязьма, Керчь…

В Керчи женился (в третий раз) на актрисе Нине Шуваловой, "увёл" её от живого мужа, тоже актёра. Спасаясь от его преследований, молодожёны уехали в Москву, где у Шуваловой была комната в коммунальной квартире. Зарегистрировались как безработные в "театре-распределителе" (бюро по трудоустройству актёров). Получили несколько приглашений из разных городов, но всё порознь. Лишь Бийский колхозно-совхозный театр пригласил обоих. Но Шувалова ехать в сибирскую глухомань отказалась, а Гай-Степной согласился, тем более что условия предложили хорошие: должность актёра и режиссёра, персональную ставку 900 рублей, выслали приличные подъёмные. Причину столь лестного внимания к себе он узнал позже. Оказывается, директор театра В.А. Дальский, будучи проездом в Керчи, видел его игру, и она ему понравилась.

На семейном совете порешили: сначала он выедет в Бийск один, устроится, осмотрится, а потом вызовет её. Но сбыться этому было не суждено…

30 декабря 1938 г. Гай-Степной прибыл в Бийск. На вокзале его встретил главный бухгалтер театра Ефимовский Леонид Амвросиевич. Довёз на бойкой лошадке до гостиницы, помог перенести вещи в предварительно заказанный и оплаченный номер, напоследок вынул из кармана полушубка бутылку и предложил сбрызнуть приезд. Гай-Степной не стал возражать.

После первой выяснилось, что они оба украинцы и, следовательно, земляки. Ефимовский шумно этому обрадовался и перешёл на родную "мову". Гай-Степной поддержал.

О себе Ефимовский рассказал, что родился в Елисаветграде (ныне Кировоград), почти всю войну провёл в германском плену, вернулся в 1918-м, в 1920–1922 гг. командовал эскадроном в Красной Армии, демобилизовался по болезни. Женился неудачно. После развода подался в Среднюю Азию, работал бухгалтером в Казахстане, Узбекистане, с мая 1938 г. — в Бийске. Где-то растёт сын, но связи с ним установить не удаётся: бывшая жена воспитала его в духе ненависти к отцу.

Ефимовский не всё рассказал. Скрыл, что родом он из дворян, в армии был подпоручиком, в 1931 г. осуждён к пяти годам лагерей по обвинению в принадлежности к контрреволюционной организации; срок отбывал в Темниковских лагерях, там чуть снова не угодил под суд по ложному доносу сексота, полгода томился под следствием, наконец, был оправдан, в январе 1935 г. освобождён, но возвратиться на Украину ему запретили, потому и оказался в Средней Азии.

В Бийске он жил на правах родственника у бухгалтера районо Водовозова Алексея Ивановича: доводился дядей его жене Марии Ивановне Сулейман-Водовозовой. Водовозовы сами были квартирантами у одного из бийчан — снимали половину дома. У них было двое детей: 11-летний мальчик от первого мужа Марии Ивановны и дочурка, только что родившаяся.

Алексей Водовозов тоже был "меченым": сын приказчика, бывший торговец, в 1922 г. исключён из партии за отказ выполнить какое-то поручение, сестра жила в Америке.

У Марии Ивановны, турчанки по национальности, биография была, с точки зрения органов, благополучней. Отец, рабочий нефтепромыслов в Батуми, в 1909 г. погиб от рук жандармов при подавлении забастовки, мать с детьми, и Машей в том числе, сослана в Нарым. После революции Мария стала комсомолкой, окончила губсовпартшколу в Томске, но из-за слабого здоровья продвинуться дальше администратора кинотеатра и буфетчицы не удалось. Да и с буфетом не повезло: за небольшую растрату два с половиной месяца отсидела в тюрьме. С первым мужем разошлась, в 1933 г. вышла за Водовозова. Часто болела, подолгу лежала в больнице…

Гай-Степной дважды побывал у Ефимовского в гостях, по его приглашению. Там познакомился с директором 11-й школы Ющенко Александром Андреевичем и командиром танковой роты Лиделевичем Владимиром Ивановичем, тоже украинцами. Оба раза не обошлось без выпивки (и Водовозов не отставал), говорили по-украински, песни родные пели…

В январе 1939 г. Ефимовский привёл к Гаю-Степному в гостиницу инспектора краевого отдела изобразительных искусств Розе Сергея Митрофановича, приехавшего для проверки работы театра. Розе был тоже родом с Украины.

Такая вот слабость была у Леонида Амвросиевича: собрать земляков, выпить по стопочке, погутарить всласть на родном языке, попеть родные песни, вспомнить ридну Украину, куда ему, если помните, въезд был запрещён…

Вполне возможно, что их разговоры, между рюмкою и песней, носили по тем временам опасный характер: о недавнем страшном голоде на Украине, перегибах с раскулачиванием и коллективизацией, массовыми арестами и высылками. Но дальше разговоров, притом в узком кругу, дело не шло, и никакой опасности для державы они не представляли.

Но бийским чекистам надо было показать перед своим начальством, что они недаром едят свой хлеб. Подходящий повод нашёлся. Ефимовский, как ранее судимый по 58-й статье, находился под их негласным наблюдением. Они бдительно отслеживали его знакомства и встречи, причём не только в Бийске. Им, например, стал известен даже такой факт. Ефимовский во время одной из поездок с бухгалтерским отчётом в Барнаул зашёл с Сергеем Розе к преподавателю рисования и черчения школы № 37 Мошкину Сергею Яковлевичу. Мошкин когда-то учился у Розе (тот преподавал рисование и черчение в школе), и с тех пор они находились в самых добрых отношениях. Посидели недолго втроём, "раздавили" бутылочку и отправились по своим делам. Чекисты же зафиксировали это как… очередное "контрреволюционное сборище". Из нескольких таких вполне безобидных "сборищ" и раздули целое "дело".