Нина Банина - Модест Николаевич Богданов 1841-1888

Живой интерес и заботу вызывала у Богданова судьба узбеков, жителей Хивинского оазиса. Об их хозяйственной деятельности Модест Николаевич писал: «В культуре почвы, в земледелии, в садоводстве, в виноградарстве и шелководстве никто из русских не в состоянии будет на берегах Амударьи конкурировать с узбеками, которые довели эти отрасли хозяйства до возможного совершенства» (I, 86, стр. 132—133). Богданов возражал против передачи земли Хивинского оазиса русским колонистам, преимущественно ссыльным казакам, как это предполагалось сделать. Он предлагал оставить земли в руках узбеков, организовать им хозяйственную помощь, русским же колонистам — развивать рыболовство в Амударье, чем узбеки занимались очень слабо. Профессор А. И. Воейков в своих воспоминаниях о Богданове писал, что Модест Николаевич высказал свои соображения по поводу русской колонизации оазиса при личной встрече туркестанскому генерал- губернатору К. П. фон Кауфману и тот во многом последовал совету ученого «с большой пользой для местного края» (II, 46, стр. 142—143). С генералом фон Кауфманом Богданов был знаком еще со времен Хивинского похода.

Горячо отстаивал Богданов идею всемерного развития степного табунного коневодства, подчеркивал необходимость изучать и использовать ценные качества среднеазиатских лошадей — туркестанской, киргизской и их помеси, известной под названием карабаиров. Лошади эти отличались резвостью, выносливостью и неприхотливостью. «Скоро наступит время, — писал он, — когда степные табуны будут служить главным источником для ремонта нашей кавалерии, так как уже теперь никто не сомневается в том, что коневодство внутри России быстро клонится к упадку. Между тем степные лошади по своей способности к службе под седлом, крепости и выносливости далеко превосходят заводских, а улучшенный сорт киргизских лошадей — карабаиры несомненно удовлетворят всем требованиям кавалерийской службы» (I, 86, стр. 125).

Богданов был противником любых «искусственных мер», т. е. насильственных действий в отношении местного населения. С большим уважением относился он к узбекам, высоко ценил их умение и трудолюбие, благодаря которым сельское хозяйство Хивинского оазиса стояло на высоком уровне. «Ничего не истребили в природе эти мирные культиваторы пустыни, — писал Модест Николаевич, — а обогатили местную фауну. Не ошиблись они и в выборе места. Много нужно было труда, чтобы превратить мертвые, голые такыры в цветущий оазис, но время сделало свое, и теперь этот клочок пустыни, окруженный едва проходимыми безводными пустынями, по своей производительности и здоровому климату представляет одно из привольнейших мест для хлебопашества, садоводства, виноделия и шелководства» (I, 86, стр. 153).

Забота о народном благосостоянии, стремление оказать действенную помощь в перестройке на научных основах русского сельского, в основном крестьянского хозяйства навела Модеста Николаевича на мысль об организации добровольных обществ. Еще в Казани он предлагал охотничьему обществу и земству наладить разведение охотничьих собак улучшенных пород, снабжать ими охотников- крестьян и организовать их на коллективную борьбу с хищниками, например с волками, наносящими заметный урон крестьянскому скотоводству.

Через много лет он вновь вернулся к идее об организации общества. В 1885 г. в Петербурге он основал Русское общество птицеводства, которым успешно руководил.

Первое в России общество любителей птицеводства возникло в Москве еще в 1880 г. Оно ежегодно устраивало выставки птиц, выведенных любителями. Выставки пользовались успехом, и весной 1883 г. по просьбе Богданова московское общество согласилось устроить выставку в Петербурге. В ней приняли участие и местные, петербургские птицеводы.

Успех первой петербургской выставки птиц побудил Богданова организовать в следующем году новую выставку, но уже своими, местными силами. В марте 1884 г. выставка была открыта. Ее успех был еще большим, чем первой. Одновременно у Модеста Николаевича возникла мысль организовать в Петербурге общество птицеводов, подобное московскому, но с некоторым существенным отличием.

Богданов критиковал деятельность Московского общества любителей птицеводства за то, что московские любители увлекались певчими и декоративными породами и пренебрегали практической задачей улучшения сельскохозяйственного птицеводства.

Перед петербургскими птицеводами он ставил основную задачу — улучшение породности и рациональное содержание русской домашней птицы (I, 92). Интересовало Богданова и уменьшение расходов на ввоз из-за границы породистых птиц и продуктов птицеводства, что имело прямые выгоды для государства.

«Основная цель общества, — писал Богданов — содействовать развитию и улучшению птицеводства во всех его отраслях в России... Такого птицеводства, которое дает бедному лишний кусок здоровой пищи, лишний грош на его нужды» (I, 92). Предполагалось регулярно устраивать выставки, конкурсы, а также заняться изучением русских пород домашней птицы и торговли ею. Русские птицеводы, платя большие деньги за импортных птиц, не имели понятия о породных свойствах и возможностях отечественной птицы. Основу улучшения птицеводства Богданов видел в создании породного стада с хорошими качествами путем отбора и улучшения местных домашних птиц.

Придавая огромное значение воздействию внешних условий, Богданов считал правильное питание и уход решающим и достаточным средством для выведения новых отечественных пород, приспособленных к специфическим условиям русского климата и хозяйства. Зная о положительных результатах русских птицеводов-любителей, Модест Николаевич всячески пропагандировал их опыт. Особенно интересовали его успехи птицевода А. С. Баташева, который добился улучшения местных пород кур путем хорошего ухода и содержания. Баташев был награжден большой серебряной медалью на первой выставке птиц в Петербурге.

Общество предполагало организовать на свои средства питомник племенной птицы для проведения опытов по селекции и для широкой продажи населению по дешевым ценам породистых птиц и яиц. Общество ставило также задачу охраны диких пернатых, особенно полезных птиц, которых зверски истребляли местные промышленники. Замыслы Богданова были обширны. Выполнению своего плана он отдался со всей присущей ему энергией. В начале 1885 г. был утвержден устав, но открытие общества задержалось из-за болезни Модеста Николаевича. Он вынужден был уехать на кавказские воды. Вернулся Богданов в Петербург в октябре, а в ноябре 1885 г. состоялось первое учредительное собрание нового общества. М. Н. Богданов был избран президентом, а его молодой ученик Е. А. Бихнер — секретарем. В печати появилось сообщение, извещавшее о начале работы общества (I, 97).