Валентина Бялик - Николай Крымов

Что один светофор - красный, а другой зеленый, это скажет каждый, но только немногие верно определят, который из них светлее».

Эта гармония цвета и тона перекликается со строками Валерия Брюсова:

Есть тонкие властительные связи

Меж контуром и запахом цветка.

В нашей стране 1930-е годы были временем жесткой регламентации живописного процесса. Не вступая в дискуссии с политизированными критиками, Крымов, опираясь на искусство великих предшественников, продолжал развивать свою теорию тона в живописи: «Левитан в своих работах очень точно, может быть и сознательно... передавал общий тон в природе, что и давало ему возможность с необычайной правдивостью изображать моменты дня. Все его картины столь разнообразны по общему тону, что мы сразу видим, какой именно день и какой момент дня изображен художником».

В своих теоретических заметках художник обобщил то, что он, пейзажист, наблюдал десятилетиями: в природе в сумерках все соответственно темнее, чем в дневные часы; в солнечный день все освещенные предметы светлее, чем в пасмурный день; в комнате темнее, чем под открытым небом; в лесу темнее, чем в поле; вечером куст внизу всегда нужно брать теплым цветом, а верх холодным и т. д. Он отчетливо осознавал, как трудно не ошибиться в тенях облаков. Именно на примере своего ежедневного труда художник вывел аксиому, что лес обычно темнее, а кусты - светлее. «За траву принимают даже серый цвет, если верен тон. Чем меньше просвет неба и кроны деревьев, тем он темнее по тону».

Изменение в пейзаже отношений по тону и цвету в разное время суток. Учебный пейзаж-таблица. 1934

Государственная Третьяковская галерея, Москва

Вечер в деревне. 1927

Таганрогская картинная галерея

Лето. Этюд

Рязанский художественный музей

Полдень. 1910-е

Вологодская картинная галерея

Желая зрительно воплотить свои теоретические искания, Крымов в 1934 году написал учебный пейзаж-таблицу, которую назвал Изменения в пейзаже отношений по тону и цвету в разное время суток. Увидевшие ее художники Кукрыниксы были поражены, рассматривая один и тот же пейзаж, повторяющийся девять раз в разное время дня и ночи. Небольшой пейзаж: белый дом с красной крышей, рядом с ним поляна, а вдали лес - повторялся при ярком солнце, в серый день и на закате, поздним вечером и в лунную ночь. Эта работа наглядно показывала изменения тона и цвета в зависимости от времени дня и состояния погоды. Для художников было откровением, что окно, написанное в безлунную ночь темно-коричневой краской, светилось на фоне темной зелени, стен дома и земли.

Крымовская теория позволяла ему быстро находить ошибки в работе начинающих живописцев: «При определении художественного качества живописных работ в первую очередь необходимо обращать внимание на верность общего тона, на общую правильность и точность передачи природы. У нас, однако, существуют разные ничего не говорящие пустяковые определения достоинств и недостатков картин. Говорят: вкусно, интересно, мягко, свежо, легко, любопытно, жестко, сухо и т. д. и т. п. Когда молодые художники овладеют общим тоном, все это отпадет и останется только “верно” и “хорошо”. Хорошо только тогда, когда верно, и верно, если хорошо», - уверенно говорил он.

Разработанная Крымовым теория тональной живописи интересна не только как важное обоснование живописного процесса. Она была необходима в занятиях Николая Петровича со студентами. За свою жизнь художник несколько раз оказывался педагогом. Вскоре после октября 1917 года на Пречистенских рабочих курсах было организовано отделение ИЗО, которое пресса того времени назвала «Народной художественной академией». В 1920 году они превратились в Пречистенский практический институт с факультетом изобразительного искусства. Крымов работал там вместе с художниками Константином Коровиным, Николаем Ульяновым, скульптором Василием Ватагиным, искусствоведом Борисом Виппером. Но вскоре этот институт перестал существовать. В 1920-1922 годах Крымов преподавал во Вхутемасе, но самой плодотворной оказалась работа в Изотехникуме памяти 1905 года (1934-1936). И хотя тяжелая болезнь прервала эту деятельность, его ученики на всю жизнь сохранили не просто теплое отношение к маститому живописцу, но вспоминали его занятия с искренним воодушевлением.

У мельницы. 1927

Государственная Третьяковская галерея, Москва

Зима. Крыши. 1934

Частное собрание, Москва

Многие из учеников запомнили тот день, когда к ним впервые пришел новый преподаватель. Это был 4-й курс, и студенты уже писали двухфигурные постановки и обнаженную модель. Осмотрев их работы, Николай Петрович заметил: «Писать вы не умеете. Все надо начинать сначала», и предложил «молодым дарованиям» написать натюрморт, который еще следовало построить. К следующему занятию студенты по просьбе Крымова сбили из фанеры небольшую ширмочку-гармошку высотой 80 сантиметров со створками шириной около 15 сантиметров. Потом Николай Петрович покрасил створки разными цветами и поставил ширмочку на стол в глубине мастерской так, что створки теплых цветов освещались дневным светом из окон, а створки холодных - электрической лампочкой. «Получилась интересная, нарядная штука, которую можно было написать, только верно взяв цвет и тон», - вспоминал Юрий Ку- гач. В процессе работы над этим заданием художники постигали много нового: для них было откровением, что белый цвет, освещенный лампой, равнялся по тону желтому, на который падал свет из окна.

После этого мэтр поставил перед учениками другое «простое задание» - белый куб, но одна его сторона была выкрашена черной краской и сильно освещена электрической лампой. «Нам предлагается написать так, чтобы выразить, что освещенная черная плоскость светлее, чем белая теневая. Все поняли, что перед нами начинает открываться одна из тайн живописи», - вспоминал другой ученик Крымова.