Филипп Оклер - Тьерри Анри. Одинокий на вершине

Поздним утром в пятницу, 18 марта, Тьерри услышал новость, которой так страшился: «Арсеналу» и «Барселоне» выпало играть против друг друга в четвертьфинале Лиги чемпионов. В течение нескольких минут все агентства, Твиттер и блоги запестрели сообщениями о «возвращении короля». Несколькими днями ранее сам «король» признавался журналистам, что чувствует, что судьба сыграла над ним жесточайшую шутку. «Я буду болельщиком «Арсенала» до самой смерти, – тогда сказал он. – И если вы спросите меня, как я себя ощущаю при одной мысли о возможной встрече «Барселоны» с «Арсеналом» в Лиге чемпионов, я должен признаться, я нахожу это немыслимым. Во время жеребьевки в Лиге чемпионов всегда так. Я не смогу вдохнуть, пока не увижу, что «Арсеналу» выпала другая команда. Несмотря на то что я горжусь тем, что играю в составе «Барселоны», я с ужасом думаю, что произойдет, если придется играть против «Арсенала». Я ненавидел бы саму идею. Я молюсь, чтобы это не случилось». Но именно это и произошло.

Его старый клуб по-быстрому нашел ближайшую горку песка и спрятал там все возможные головы, которые могли бы поговорить с прессой. Суровый пресс-секретарь напомнил журналистам, допущенным к блиц-интервью с Сеском Фабрегасом после победы 2:1 над «Вест Хэмом», что все вопросы, касающиеся Тьерри или «Барселоны», недопустимы и станут сигналом для немедленной приостановки интервью. Сам Венгер, до которого мне удалось дозвониться после многочисленных попыток, решил сгладить важность события. С него было достаточно помешательства британских медиа на «личных историях», когда он с командой боролся за первый титул в Премьер-лиге за шесть лет и за вторую победу в полуфинале Лиги чемпионов. Сейчас места для воспоминаний не находилось, какими бы сладкими они ни были; никакого намека на эмоции, кроме волнения от предстоящей встречи двух выдающихся европейских команд. Это показывало, как «Арсенал» повзрослел – и на поле, и в раздевалке. Пусть это и не говорилось вслух, но игра – и тем более победа – против «Барселоны» обещала стать не «проходной» цезурой, а катарсисом эдиповского размаха. Я посетил пресс-конференцию Пепа Гвардиолы на «Эмирейтс» накануне игры; как обычно, когда он не отвечал на прекрасном английском, тренер «Барселоны» (он каждым днем все больше и больше походил на монаха-капуцина, сошедшего с полотен Сурбарана) изъяснялся на каталонском, сбивая с толку кастильского товарища, приглашенного для синхронного перевода. Как и многие другие, я отложил наушники, и мои мысли унеслись в сторону – а именно в гостевую раздевалку, находящуюся где-то в пятидесяти метрах от зала. Там Анри готовился к короткой «тренировочной сессии» на поле, где он последний раз сыграл ровно три года и двадцать семь дней назад, когда поздний гол защитника ПСВ Алекса выбил «Арсенал» из Лиги чемпионов. Что он чувствовал в странной обстановке «не той» раздевалки? Там для него никаких воспоминаний не было. Зато было много связанных с роскошным полем снаружи, куда он в конечном итоге ступил под проливным дождем, преследуемый объективами десятков фотографов. Я пробрался к краю футбольного поля в команде одного из телеканалов и в ливне сначала мог с трудом разглядеть силуэт Тьерри. Он также натянул снуд как можно выше, он покрыл практически все его лицо, как будто он хотел сделать себя как можно более незаметным.

Барселонские тренеры разделили команду на две группы, и очень скоро игроки были вовлечены в то, что на континенте называют toros, а английские школьники «свинка в серединке» [110]– весьма необычное зрелище, когда можно понаблюдать, как Лионель Месси, Зланан Ибрагимович и Дани Алвес дурачатся на небольшом пятачке поля. Пока вся компания вокруг него шутила, смеялась, перекрикивалась и каждый старался продемонстрировать все известные ему трюки с мячом, Анри, руки в карманы, не делал почти никакого усилия, чтобы удержать мяч. По всей видимости, ему претила и удручала эта искусственная фотосессия; единственной целью такого никчемного упражнения могло быть лишь создание фона для телевизионных репортажей и нескольких фотографий для агентств. А может быть, он разделял смятение многих болельщиков, с которыми я разговаривал накануне игры. Один из них, писатель Ник Хорнби, сказал: «Я все равно предпочел бы, чтобы он разминался в майке «Арсенала», даже если бы наша команда проигрывала 1:0 за пятнадцать минут до финального свистка. Как-то это очень неестественно». Кто бы мог подумать, что именно это и произойдет в январе 2012 года?

Но я забегаю вперед. В этот день у меня не было ни одного шанса перекинуться несколькими словами на бровке. Когда буквально на мгновения взгляды наши встретились, выражение лица Анри оставалось непроницаемым. Он не желал играть, так он говорил. Но, с другой стороны, он хотел, особенно после травмы Андреса Иньесты, так как это повышало его шансы выйти в стартовом составе команды Гвардиолы. И в самом конце, когда он все-таки вышел на поле, он по-настоящему вообще не играл. Странно – вот правильное слово. Как настраивался ум Анри, было видно во время разминки, когда он подбежал к центральному кругу под приветственные возгласы с трибун. Он долго смотрел на своих бывших партнеров, собравшихся на другой половине поля, и заметил, как Сол Кэмпбелл делает упражнения на растяжку где-то в тридцати метрах по центральной линии поля. Он попытался запустить мяч так, чтобы он пролетел между ног Сола, но тот отскочил от левой ноги огромного защитника – и Тьерри улыбнулся, как, должно быть, он делал всегда, когда проделывал такой же трюк на тренировочном поле «Арсенала».

Когда до конца самой захватывающей игры, когда-либо случавшейся на стадионе «Эмирейтс», оставалось тринадцать минут (Тео Уолкотт сократил разрыв 2:1 в пользу «Барселоны» восемью минутами раньше), Златан Ибрагимович уступил дорогу вернувшемуся «королю», который думал, что слышит свою «арсенальскую» песню с трибун в последний раз, когда он занял место на левом фланге в команде «Барселоны». Что касается приветствия, то оно было таким, на которое он мог только надеяться: такое же пламенное и даже, возможно, еще более эмоциональное, как и то, какое получил Дэвид Бекхэм, на короткий промежуток времени появившийся в составе «Милана» на «Олд Траффорд» за несколько дней до этого. Но если Бекхэм сразу же поставил в игре, которая была проиграна, свою отметку, Анри полностью растворился в игре, которая казалась уже выигранной. В течение шестнадцати минут и пятидесяти четырех секунд пребывания на поле Анри смог с трудом изобразить четыре паса, один улетел вообще неизвестно куда. Каждое его прикосновение к мячу сопровождалось пантомимой «буууууу!». И снова странность. На сцене разыгрывалось сразу два спектакля. Пока утомленная «Барса» и «Арсенал», оживленный чистой злобой, предлагали миру волнующее зрелище, Анри был вовлечен в частный диалог с болельщиками, закончившийся продолжительной овацией после финального свистка. Тьерри, конечно же, уходил с поля последним. Он напоминал мне Дайон Уорвик [111], которая никак не могла уйти с поклонов во время одного из гастрольных концертов, случившегося после некоторого перерыва. К тому времени она уже давно утратила свою способность исполнять невозможные по красоте гармонии интервалы, которые разрабатывал для нее Берт Бакарак, но каким-то образом могла на них намекать тонкими интонациями теряющего красоту голоса. Это был очень трогательный момент, но он не имел ничего общего с великолепием, которое мы видели в прошлом.