Эмир Чалбаш - Сковать боем!

Девушки смеются, бойко отвечают на вопросы, от обеда отказываются, только просят помочь запаять радиатор, который пробит пулей в воздухе, из-за этого и сели без воды вынужденно к нам. Хотят быстрее улететь домой. Мне тоже хочется поближе с ними познакомиться и поговорить, но неудобно, я же командир эскадрильи. Поэтому хочешь не хочешь, а приходится вести разговор более официально, проявляя при этом свое желание как-то, чем-то им помочь. Помощь организовали моментально. Наши техники быстро сняли радиатор, запаяли, поставили на место, заправили водой – все в порядке, можно лететь. Наши девушки поблагодарили нас и сказали: «Хорошо с вами, ребятки, но дома лучше, приезжайте в гости, встретим вас хорошо. А теперь до свидания, завтра встретимся в воздухе».

Что поделаешь, служба. Проводили мы девчат, они сели в самолет, запустили моторы, взлетели, прошли над нами, покачали крыльями и улетели. На этом наше земное знакомство кончилось. Зато мы еще раз сами увидели и убедились – вот они какие, девушки-летчицы! Как они искусно пилотируют эту серьезную машину – пикирующий бомбардировщик, обрушивая на головы врагов ежедневно свой смертельный груз, подвергая себя опасности от огня противника и истребителей. Разве это не пример героизма советских женщин в тяжелые времена для нашей Родины? Разве это не есть доказательство всему миру, на что способна советская женщина, когда это необходимо?!

Женский бомбардировочный полк в годы Великой Отечественной войны своими героическими делами, подвигами вписал немало ярких страниц в историю нашей авиации. Вот она, равноправная советская женщина, которая не словами, а на деле доказала еще раз всему человечеству свое право на равенство с мужчинами. Наш народ должен всегда об этом помнить и гордиться тем, что славные дочери Родины в грозный час встали в боевой строй рядом с мужчинами и внесли свою лепту в окончательный разгром немецко-фашистских захватчиков в годы Великой Отечественной войны.

В дальнейшем при взаимодействии с этим полком мы еще более внимательно, бережно оберегали наших девушек от всевозможных опасностей. Мы это делали с любовью, гордостью, чувствуя свою ответственность за их сохранность. Как я уже говорил, ни одного экипажа женского полка за время совместной работы не потеряли, лицом в грязь не ударили. После войны летом 1945 года мой боевой друг Герой Советского Союза Николай Спириденко разыскал меня и вместе с Клавой (командиром женского полка) был у меня в гостях в Люберецком гарнизоне. Нам было что вспомнить и о чем поговорить, сидя за столом за чашкой чая.

Орловско-Курская операция закончилась. Причем закончилась полным и безоговорочным разгромом гитлеровских войск нашей армией. Перелом в ходе войны наступил. Враг после этого разгрома больше не смог оправиться. Инициатива в войне полностью перешла в руки наших войск до полного разгрома фашистов в Берлине.

Тут комментарии излишни. Этому свидетель – человечество всего мира.

Враг вынужден был смириться с окончательным поражением в великой битве под Орлом и Курском. Активные и напряженные боевые действия на земле и в воздухе временно приостановились. Наступила передышка, на военном языке – «оперативная пауза». Вражеская авиация бездействовала. Мы тоже. Получили возможность заняться немного собой, своей техникой. После ожесточенных и напряженных боев в июле – августе 1943 года нам было официально разрешено в течение пяти дней отдохнуть, подвести итоги своей работы за время проведенной операции, проанализировать свои действия, как положительные, так и отрицательные, привести в порядок боевую технику и себя. Кроме дежурства на аэродроме звеньями, другой работы не было. Все эти дни занимались организационно-хозяйственными делами. Отдыхали, ремонтировали самолеты, облетывали их и готовились к перебазированию на новый аэродром, ближе к фронту. Все было подготовлено. Передовая команда убыла на новую точку, а ко второй половине дня и мы должны были перелететь. Командир полка подполковник Леон Иванович Сорокин собрал всех командиров эскадрилий и объявил свое решение:

– С запада надвигается грозовая деятельность, сегодня дайте отбой, а завтра утром перелетим.

Мы собрали своих летчиков, техников, дали указания готовиться к перелету завтра утром и отправились к себе. Жили мы тогда втроем – Николай Спириденко, Николай Боровской и я. Пришли в свою «хату». Время вечернее, решили организовать ужин, прощальный на этом аэродроме, где было много радостных побед и много горестей. Решили посидеть, вспомнить друзей-товарищей, сложивших свои головы в борьбе с ненавистным врагом. Замаскировали окна, зажгли лампочку. Сели ужинать.

Только подняли первую рюмку, как вдруг залаяла собака, стук в окно.

– Кто там?

– Это я, посыльный командира БАО.

– Что нужно?

– Капитан Чалбаш есть? – спрашивает посыльный.

– Есть, – отвечаю я.

– Вас вызывает генерал.

– Какой генерал, где он?

– У командира БАО, а кто он – не знаю.

– Хорошо, сейчас приду. – Что ж, надо идти, раз генерал вызывает. Но кто, не тот ли, что прилетел днем на Ут-2 (связной самолет). Поставил я свою рюмку, товарищи решили ждать моего возвращения, надел ремень и пилотку, пошел к генералу. Командир БАО подполковник Иванов жил на той же улице в деревне через три дома от нас. Прихожу, открываю дверь, хочу доложить о своем прибытии по вызову. Смотрю – сидят за столом без кителя в белых рубашках Анатолий Павлович Жуков и командир батальона Иванов.

– А… Вот где я тебя поймал! Иди сюда, садись к столу! – говорит Анатолий Павлович.

Я, конечно, обрадовался встрече со своим довоенным командиром эскадрильи в Качинской школе. И чтобы не заставлять товарищей долго меня ждать, отправил записку с посыльным. Сидели, говорили и вспоминали в ту ночь долго, чуть ли не до утра. Анатолий Павлович после Сталинградской битвы получил звание «генерал», в настоящее время имеет задание от Верховного Главного командования сформировать и создать высшую офицерскую школу воздушного боя по типу Берлинской летной школы асов. Для этой цели имеет мандат, специально летает по фронтам и отбирает кадры, в основном бывших качинцев, для работы в школе воздушного боя.

Встреча была совершенно случайной. Он не знал, что я нахожусь именно на этом аэродроме. И если бы мы улетели в запланированный день на новый аэродром, эта встреча не состоялась бы, и неизвестно, как бы сложилась моя судьба дальше. Как же получилось, что Анатолий Павлович узнал обо мне? Оказывается, раньше, в 1942 году, А.П.Жуков и комбат Иванов были хорошими знакомыми по совместной службе. При посадке на наш аэродром он не знал, что встретит и Иванова. Сел Жуков заправиться бензином. Узнав, что комбат тот самый знакомый Иванов, решил остаться и повидаться с ним. Во время ужина комбат, рассказывая о делах, о себе, упомянул мою фамилию. Жуков тут же спросил: