Илья Гордиенко - Из боевого прошлого (1917 - 1957)

Василий Становов три года бил немцев под городом Люблино, за рекой Вислой, под Варшавой и в других местах. За отвагу и боевые успехи он был награжден Георгиевским крестом всех четырех степеней и столькими же Георгиевскими медалями. Во время Февральской революции В. Становов вместе со своей частью, посланной на усмирение восставших, присоединился к восставшим войскам и боролся против самодержавия. Он горячо взялся за организацию артиллерийского дивизиона. Этого требовала вся обстановка, складывавшаяся в стране. На Украине появились банды махновцев, петлюровцев, григорьевцев, тютюниковцев. На Дону генералы собирали контрреволюционные казачьи силы. А тут еще немцы готовили удар. Не дремала Антанта. Контрреволюция, внутренняя и внешняя, сколачивала и вооружала свои силы.

23 февраля 1918 года в полночь петроградцев разбудили тревожные призывные гудки фабрик, заводов и паровозов.

Я побежал в райисполком. Оказывается, к Пскову и Нарве подходили немцы. Над Петроградом нависла прямая угроза. На отпор врагу были мобилизованы все силы, и молодая, еще не окрепшая Красная Армия не только остановила, но и разбила немецкие войска. Этот день вошел в историю, как праздник Советской Армии и Военно-Морского Флота. Артиллерия наша под руководством Становова росла и крепла. И труды наши были не напрасны: она хорошо себя показала в боях под Псковом и Нарвой.

Из воинских частей нашего района мы выделили ряд отрядов для посылки на Украину, на Дон и в другие места, где поднимала голову контрреволюция.

В марте 1918 г. Выборгский Совет рабочих и солдатских депутатов назначил меня военным комиссаром Выборгского района, моим заместителем был назначен И. П. Воробьев, токарь с завода «Айваз». Основная задача состояла тогда в том, чтобы укрепить только что созданную Красную Армию. С этой целью часть красногвардейцев была переведена в казармы. Некоторые командиры, выбранные в первые дни Февральской революции и оказавшиеся неспособными понять задачи, стоявшие перед вооруженными силами пролетариата, были заменены.

Близилось 1 Мая 1918 г., первая маевка при Советской власти. Мы к ней усиленно готовились и решили, что демонстрацию на Марсовом поле откроют воинские части и впереди пойдет 1-й артиллерийский особый дивизион под командованием товарища Становова. Вооруженные силы района должен был вести я. Но как? По военной специальности я пехотинец, верхом никогда не ездил, а идти командиру пешком перед артиллерией невозможно. Помог мне в этом товарищ Становов, обещая за две недели сделать из меня настоящего наездника. Пришлось настойчиво заняться верховой ездой, и, действительно, через две недели я стал прилично держаться в седле.

Первого мая я ехал впереди районной команды, через плечо у меня была повязана широкая красная лента.

За хорошую выправку при прохождении мимо братских могил на Марсовом поле, мимо трибуны членов Советского правительства я получил благодарность от военного командования Петрограда.

Я жил в том особняке, где помещался райком партии Выборгского района, только этажом выше, и вечером каждый день кто-нибудь из товарищей заглядывал ко мне, чтобы поделиться заводскими или районными новостями.

Однажды ко мне зашла товарищ Егорова и сообщила, что Надежда Константиновна серьезно больна. Мы решили ее проведать. На другой день вечером мы втроем отправились в Смольный, где жили в то время Владимир Ильич и Надежда Константиновна.

Оформили пропуск, поднимаемся по широкой лестнице, проходим мрачным коридором и оказываемся в квартире Владимира Ильича. Простая обстановка: письменный стол, этажерка с книгами, несколько стульев, две узенькие, односпальные кровати. На одной из них лежит Надежда Константиновна с завязанной головой, укрытая одеялом. На столике у кровати резиновая грелка, лекарства.

Владимир Ильич дома, он радушно встречает нас, жалуется на Надежду Константиновну:

— Бегала из района в район без калош, а обувь худая, вот и добегалась — насморк, кашель, головная боль.

Надежда Константиновна тоже рада нашему приходу. Мы ставим на стол пол-литра молока, кладем комочек сливочного масла, печенье, сахар и где-то секретарем добытый лимон. Надежда Константиновна растрогана, но журит нас:

— И что это вы, как так можно? Масло, молоко, ну зачем все это?

— Надежда Константиновна, ведь тут одна капелька, это мы так, от себя, ведь принято больному приносить гостинцы,— говорю я.

Надежда Константиновна улыбается.

— Ну спасибо, садитесь, а на этого ворчуна не обращайте внимания. На меня ворчит, а сам день работает, ночь пишет. Вот и сейчас перед вашим приходом писал.

— А мы помешали,— говорит кто-то из нас с оттенком тревоги.

— Что вы, что вы,— заторопился Владимир Ильич.— Ничуть вы мне не помешали, хорошо, что пришли, вот и Наде с вами веселей будет, отвлечется от своей хвори и скорей поднимется. Да только она опять начнет бегать и снова свалится,— при этих словах Владимир Ильич нагнулся, взял из-под кровати ботинки Надежды Константиновны, повернул их вверх подошвами, ткнул в один ботинок пальцем, палец скрылся внутри ботинка.

— Вот видите, можно ходить в таких ботинках без калош по весенней грязи?

Владимир Ильич посмотрел на ботинки, на нас, на Надежду Константиновну.

— Слушай, Надя,— сказал он,— врач запрещает ранее чем через неделю покидать постель. За это время мы и отремонтируем ботинки, у вас ведь есть сапожники в районе?

— Ну как им не быть — сколько угодно.

— Вот и хорошо, отдайте их там в починку,— и Владимир Ильич полез в карман за деньгами.

— Потом, Владимир Ильич, потом, починим, принесем и с вас, сколько полагается, получим.

— Нет, нет, зачем же, вот возьмите, мало будет, тогда еще доплачу.

Мы взяли ботинки, взяли деньги, посидели еще немного, попрощались и ушли.

На другой день я с ботинками Надежды Константиновны пошел к сапожнику, но он не взялся их чинить.

— Новые покупать надо,— сказал он.

Так мы и сделали. Достали новые ботинки, а к ним и калоши. В следующее посещение отнесли их Надежде Константиновне и незаметно поставили под кровать,

4 июля 1918 г. открылся V Всероссийский съезд Советов. На этом съезде левые эсеры повели ожесточенную борьбу против Ленина, против нашей большевистской партии, в защиту кулаков. Они требовали прекращения борьбы с кулачеством и отказа большевиков от посылки рабочих продовольственных отрядов в деревню. И когда убедились, что их линия не только не встречает сочувствия, а получает единодушный отпор со стороны абсолютного большинства съезда, подняли в Москве вооруженный мятеж. Они захватили Трехсвятительский переулок и оттуда начали обстрел Кремля. Мятеж продолжался недолго. Он был подавлен через несколько часов. Когда весть о мятеже левых эсеров в Москве дошла до Петрограда, мы, у себя в Выборгском районе, приняли необходимые меры против возможности таких явлений в нашем районе.