Илья Гордиенко - Из боевого прошлого (1917 - 1957)

Решили отряд наш не дробить и отправить его в распоряжение Народного комиссара по продовольствию товарища Цюрупы, с тем чтобы он нас направил на продработу в прифронтовую полосу.

Мы рассказали Владимиру Ильичу о том, что при обсуждении его письма об организации продотряда среди питерских большевиков возникла оппозиция. Ее сторонники выступили против посылки питерцев в деревню, так как это будто бы ослабляет силы самого Петрограда и ставит его под угрозу.

Владимир Ильич сказал, что по этому вопросу он сегодня же свяжется с питерскими товарищами и разъяснит им их ошибку. В тот же день он послал в Петроград телеграмму, в которой говорилось:

«Мы объяснились с прибывшей сюда агитационно-продовольственной группой Выборгского района. Такого рода группа несомненно очень нужна и сыграет крупнейшую роль в Казанской губернии, куда она направляется. Но сейчас есть не менее острая потребность в партийных работниках, которые могли бы на чехо-словацком фронте просвещать, объединять и дисциплинировать советские войска. Продовольственная задача не может быть разрешена без подавления чехо-белогвардейского мятежа. Сюда необходимо сейчас направить многочисленных активных, боевых партийных работников. Жалоба Петрограда на то, что мы обезлюживаем Петроград, неосновательна. Где же брать лучших агитаторов и организаторов для общегосударственных задач, как не в Петрограде?

Москва дала нам уже около 200 агитаторов-комиссаров на чехо-словацкий фронт. Петроград должен дать не меньше. Желательны бывшие военные, но не обязательно: достаточно быть твердым, преданным революционером, чтобы оказать неоценимые услуги делу борьбы против волжской и уральской контрреволюции.

Ждем вашей энергичной и скорой поддержки, товарищи!

Кроме того, Владимир Ильич по прямому проводу передал в Смольный письмо, в котором писал, что «Алексеев на Кубани, имея до 60 тысяч, идет на нас, осуществляя план соединенного натиска чехословаков, англичан и алексеевских казаков». И дальше в письме говорилось, что Питер мог бы дать вдесятеро больше, если бы не оппозиция питерской части Цека. «...Ввиду этого,— писал В. И. Ленин,— я категорически и ультимативно настаиваю на прекращении всякой оппозиции и на высылке из Питера вдесятеро большего числа рабочих. Именно таково требование Цека партии.

Категорически предупреждаю, что положение Республики опасное и что питерцы, задерживая посылку рабочих из Питера на чешский фронт, возьмут на себя ответственность за возможную гибель всего дела.

Ленин» [13] В. И. Ленин, Соч., т. 27, стр. 513.

Из ЦК мы отправились в Наркомпрод, оформили документы и сразу же поехали на Казанский вокзал. Нас направляли в Казань в распоряжение губпродкома. Ехали мы долго, с длительными остановками на станциях. Но вот, наконец, и Казань.

— Гостиницу «Сарай» знаешь? — спрашиваю я старика татарина, кряхтя увязывающего на подводе наши вещи.

Старик удивленно посмотрел на меня и ответил: ««Сарай» гостиница все знают». Он взял в руки вожжи, чмокнул и, когда телега, скрипя и покачиваясь, тронулась, заговорил:

— Гостиница «Сарай» — хорошая гостиница. Много купец там гулял, из Нижнего с ярмарки приезжал, шибко гулял.

— Теперь купец больше гулять не будет,— говорю я.

Старик даже остановил лошадь. В упор посмотрел мне в глаза.

— Не будет?

— Нет, не будет.

Старик как-то по-особому подобрал вожжи, сердито прикрикнул на лошадь и молча пошел рядом со мной.

У базарной площади, обнесенной со всех сторон торговыми лавками, у длинного двухэтажного здания гостиницы «Сарай» старик оживился. И, развязывая веревки, опять стал хвалить гостиницу, но про купцов ни слова.

Мы сложили вещи в нескольких больших номерах гостиницы и отправились на реку Казанку купаться. Оттуда я вместе с Чугуриным зашел в гости к председателю губчека — нашему питерскому земляку Лацису — Дяде, бывшему парторганизатору Выборгского районного комитета партии. Он принял нас радостно и тепло.

Утром мы собрались в губпродкоме и здесь встретились с москвичами, прибывшими, как и мы, на заготовки хлеба и других сельскохозяйственных продуктов.

Совещание проводит заместитель особоуполномоченного по заготовкам.

— Урожай в этом году,— говорит он,— ожидается хороший. Хлеба будет много, но голыми руками его не возьмешь, кулак так просто его не отдаст. Крепкий середняк пока что тянется за кулаком, маломощный середняк колеблется, а беднота очень плохо организована.

— До нас,— продолжает он,— на продработе здесь находились меньшевики и эсеры. Они подорвали доверие к нашей торговле. «Товарообман у вас, а не товарообмен»,— говорят не только кулаки, но и крепкие середняки. Хлеб попадает в руки спекулянту, мешочнику, но не государству.

— Стало быть, есть какие-то пути получить хлеб, раз его спекулянты и мешочники получают,— говорит Чугурин.

— Нам за ними не угнаться,— отвечает руководитель совещания.— Мы не можем идти таким путем, каким идут они.

Положение, как выяснилось, было очень серьезное: кулак потянул за собой крепкого середняка. Маломощный середняк и бедняк получили помещичью землю, а обрабатывать, засевать ее было нечем, и они вынуждены были идти на поклон к кулаку. А тот почувствовал свою силу и попер напролом. В деревнях распространились слухи, будто весь кулацкий хлеб будет распределен между бедняками и середняками. Те верили в эти слухи и превращались в ярых противников наших заготовителей. В деревню идти было просто опасно. Но нам нужен был хлеб, и мы должны были его взять.

Нам предстояло развернуть большую разъяснительную работу среди бедняков и середняков с тем, чтобы высвободить их из-под влияния кулаков и повести за собой в борьбе против кулачества, поставившего своей целью костлявой рукой голода задушить молодую республику.

Руководитель совещания развернул перед нами большую географическую карту и показал районы с большими излишками хлеба. Ехать нужно было туда. Но в связи с тем, что в губкоме ждали прибытия еще нескольких продовольственных отрядов, распределение по районам оставили до их приезда.

Чтобы использовать свободное время, мы решили побывать на местных предприятиях. Это было необходимо, так как среди рабочих было немало таких, которые были тесно связаны с деревней и являлись противниками хлебозаготовок. Нам нужно было поговорить с ними и попытаться мобилизовать их на борьбу за наше общее пролетарское дело.

Утром следующего дня согласно разработанному вечером в горкоме партии плану мы рассыпались по предприятиям города Казани.