Валерий Марченко - Афган: разведка ВДВ в действии. Мы были первыми

Мы же шли хорошо отработанным темпом: от первого в группе Баравкова — до последнего Сафарова двигались компактно, по-боевому. Порядок держали, словно уходили в тыл к противнику, были готовы к вступлению в бой. Примерно на середине маршрута я подал Баравкову сигнал — увеличить темп. Чисто тактически наступила пора вырубать из соревнований слабую группу афганцев — пусть подыхают внизу. Они уже задыхались.

— Расслабить тело, ноги, двигаться свободней, не зажиматься, — подбадривал я парней.

Местами карабкались с помощью рук: подъем был очень крутым, но мы шли только вперед. Пот заливал глаза, курточка, прилипнув к телу, неприятно раздражала кожу. Скашивая взгляд на афганцев, я видел, что общая их группа оставалась позади, а те, кто слабее, отстав метров на 200 от основной группы, сидели на камнях, переобувая ботинки. О таких мокасинах мы могли только мечтать. Так, этих выключили, они уже не соперники, время засекается по последнему солдату, пора сбивать с темпа главную группу.

— Гена, держи скорость, вверху отдохнем.

— Понял, товарищ лейтенант, — прохрипел Баравков.

Минут через десять оглянулся назад. Афганцы, остановившись, практически пали на камни.

— Гена, тормози, отдыхаем. Следить за дыханием.

Теперь уже ленивым, вразвалочку шагом мы поднимались вверх, экономя силы. До вершины оставалось около двухсот метров, пожалуй, надо пройти без остановки. Я уже видел площадку с огромным булыжником, которую я отнес к конечной точке подъема.

— «10», я «Сокол», вышел на финиш. Прием, — доложил я по радиостанции.

— Вижу, «Сокол», фиксирую время. Готовность к спуску по второй задаче через десять минут.

— Есть, понял.

Разведчики, раскинув руки, лежали на камнях — потные, изнеможенные…

— Так, кого назначим убитым и ранеными?

Сквозь порывы знобящего ветра послышался голос Сокурова.

— Меня можно в убитые, товарищ лейтенант?

Лежавшие рядом разведчики задохнулись от смеха. Зигфрид весил килограммов под сто, а с оружием и снаряжением все сто тридцать. Вовчик, конечно, шутя, предложил свое тело в качестве… тела, но сразу поднялось настроение. Афганцы были где-то внизу, их даже не видно.

— Значит так, условный убитый — Гапоненко, раненые Архипов и Мадрыко. Готовность к спуску через пару минут.

Приспособив Гапоненко и условных раненых для эвакуации вниз, я доложил по радиостанции:

— «10», я «Сокол», к спуску готов.

— Понял, «Сокол». Время пошло.

Спускались мы не по прямой линии, а синусоидой с небольшой амплитудой. Учитывая особенности склона, ринулись вниз по кривой. Длинный спуск с вершины намного труднее, чем подъем — я об этом уже говорил: икры ног немеют, в них появляется боль, которую невозможно терпеть. Поэтому спускались вниз левым, затем, правым боком, распределяя нагрузку равномерно на тело и ноги. Спустившись, примерно, на треть, мы увидели афганский спецназ. Аборигены не делали даже попытки подъема на гору.

— Товарищ лейтенант, у них, наверное, комсомольское собрание. Решают: остаться в горах или вернуться на базу, — ввернул «пострадавший» Архипов.

— Ты еще по п…ди, брошу, — пригрозил Баравков.

Сейчас было не до шуток. Меняясь на ходу, мы перехватывали друг у друга «раненых», «убитого», падали, вставали, упорно приближаясь к подножью горы. К финишу прибыли без потерь! Упав на землю, разведчики выпили из алюминиевых фляжек последние капли воды.

— Встать! В одну шеренгу — становись! Заправиться. Равняйсь! Смирно! Равнение на право.

Обозначив, насколько это было возможным, строевой шаг, я подошел с докладом к подъехавшему посмотреть соревнования специальных групп командиру дивизии.

— Товарищ генерал-майор, разведгруппа 80-й отдельной разведывательной роты дивизии, выполнив условия соревнований, на финиш прибыла в полном составе.

Удивленно подняв изогнутые брови, комдив спросил:

— А где афганцы, Марченко?

Сходу ответить я не мог — задыхался. Пока переводил дыхание, чтобы заговорить, кто-то из окружения комдива сказал:

— Может, в горах остались?

Стоявшие рядом засмеялись.

— Я их вижу, — доложил артиллерийский наблюдатель, контролирующий обстановку в прицел, — возвращаются.

— Фу, — выдохнул генерал, — хорошо, что не остались. Встретьте и поприветствуйте союзников, — повернулся генерал к замначпо. — Александр, переведешь. Слышишь меня?

— Так точно, — ответил переводчик.

— Марченко, а мы пойдем к разведчикам.

— Есть.

Я шел за комдивом, думая лишь о том, чтобы не упасть наземь на глазах офицеров. Мышцы ног ломило от дикой боли.

— Здравствуйте, товарищи разведчики!

— Здравия желаем, товарищ генерал-майор.

Комдив с радушной улыбкой доброго и отзывчивого человека (склонность генерала к полноте делала его таковым), приложив руку к головному убору, властным голосом объявил:

— За проявленное мужество, выносливость, отличную горную подготовку личному составу разведгруппы объявляю благодарность.

— Служим Советскому Союзу, — дружно ответили разведчики.

— Вольно.

Комдив прошел вдоль разведчиков, каждому пожав руку, сказал слова благодарности. Было очень приятно в эти минуты душевных эмоций. В голове каждого из нас стучало: командир дивизии нами гордится! Очень почетно.

Генерал Рябченко уехал. Проверив оружие, снаряжение, мы убыли к машинам и вскоре прибыли в лагерь. Афганский спецназ, как потом мне рассказали, появился минут через сорок после нашего отъезда, так и не добравшись до вершины горы, определенной условиями соревнований. В лагере я, молча, пожал руки разведчикам. Никто, кроме нас!

— Отдыхайте, ребята, всем спасибо. Сергей, одного на охрану. Я у себя, немного посплю.

— Понял, товарищ лейтенант. Разойдись.

Разведка дивизии всегда была первой и гордилась успешным выполнением не только боевых, но и всех внезапно возникающих задач повседневной деятельности. А задачи не заставили себя ждать. Они появлялись днем и ночью — от максимально опасных по содержанию до деликатных по изящности, имевших свои особенности. Всегда, где бы мы ни были, чтобы мы ни делали, если поступала команда «Вперед», в кратчайшие сроки разведывательная группа действовала по самому жесткому сценарию развития событий. У меня как у командира разведчиков выработалась независимая от всех других реакция организма на внезапное выполнение действий, поставленных командованием дивизии.

Отмечаю в лучшую сторону всех своих разведчиков, бывших со мной на боевых заданиях. Я гордился ими всегда и во все времена! Если бы не они, о разведке нашей дивизии говорили бы совсем по-иному. В труднейших условиях боевой действительности мы выполняли боевые задачи и, слава Богу (а я убежденный атеист), пока без потерь. За то, что мы уже сделали в боевой работе, каждый из моих разведчиков достоин памятника у себя на Родине. Они это заслужили самоотверженным трудом во благо Родины, пославшей их на тяжелейшие испытания войной. Мы еще не знали, что это только начало — будущее будет еще более кровавым и жестоким на всем протяжении афганской войны.