Григорий Резниченко - Выход в космос разрешаю

— Командир, я рядом, — раздался в наушниках голос ведомого.

Это придало сил. Ничем, собственно, летящие рядом подчиненные помочь не смогут, но они верят в своего командира. Изнемогая от усталости, он не отпускал рукоятку насоса — вниз, вверх, а глаза всматривались в размытую полоску, соединяющую небо и воду. Где ты, родная земля? Далеко ли до тебя? Сколько взмахов надо еще сделать, сколько качков, чтобы дотянуть? Сто? Двести? Тысячу? Может, десять тысяч? Нет больше сил! Устал! Ох, как устал! Но вдруг Павел вспомнил, как на земле спорили летчики о том, можно ли с помощью одного ручного насоса «гонять» двигатель. Пришли к выводу, что нет.

«Можно, — подумал Павел, — если надо…»

И снова — вверх, вниз, вверх, вниз…

Вдали уже виднелась земля. Сопки. Одна, другая, за третьей — аэродром. Ведомый первым передал на КП о неполадках в двигателе самолета командира. Павел подтвердил, и ему дали экстренную посадку— без кругов, без «коробочки». Одной рукой он управлял самолетом, другой качал, правда, при посадке реже. Сел. Зарулил на стоянку. А когда вылез из кабины, рука повисла как плеть. Ни поднять, ни пошевелить. Несколько дней приводил он ее в порядок: делал по утрам массаж, прогревал, обкладывал компрессами.

Теперь это вспомнилось, как что-то далекое, но оно укрепило уверенность в себе. Он победит свой недуг.

Часами простаивал Павел на одной ноге, держа в руках гантели. Когда становилось совсем невмоготу, падал на диван, отдыхал немного и снова принимал стойку. И так все двадцать дней подряд.

К хирургу он приехал апрельским днем. Осторожно ступая больной ногой, зашел к нему в кабинет. Снимок перелома сделали сразу же и, не дожидаясь, пока высохнет пленка, начали рассматривать.

— Ты победил, голубчик, — сказал заведующий хирургическим отделением. — Но спешить не надо. Будем еще лечить: ванны, грязи, упражнения для разработки ноги.

И снова госпиталь. А затем Беляев встал перед строгой медицинской комиссией. Она должна была решить его судьбу. Мнение врачей было единодушным: «Годен!»

Год… Ровно год потерял Павел Беляев. Товарищи за это время многое сделали, ушли далеко, а он отстал. Надо догонять. Со временем не считался и был уверен, что догонит. Но однажды нечаянно услышал разговор двух медиков: перейдет ли Беляев психологический барьер на парашютных прыжках, не будет ли поджимать поврежденную ногу, не побоится ли земли?

Домой пришел расстроенный. Походил по квартире, померял шагами расстояние от двери до стены, пошуршал газетами и, не ужиная, лег спать.

Наутро пошел к командиру и попросил дать возможность совершить прыжок с парашютом.

«Горячится», — подумал командир.

«Если ничего не получится — уйду, — думал Павел, — не буду мешать. Вон сколько ребят, а тут возятся с одним».

Вместе с Павлом на аэродром выехали еще несколько человек. Поехали и Юрий Гагарин, и Алексей Леонов. Они тоже надели парашюты. Инструктор, как у новичка, внимательно проверил всю амуницию у Беляева, и группа пошла в самолет. Гагарин и Леонов прыгали вместе с Беляевым. У них это были внеплановые прыжки.

Последний раз Павел прыгал полтора года назад. Немного волновался, пока Ан-2 набирал высоту. А когда прыгнул, волнение исчезло, оборвалось вдруг, и на душе стало спокойно. Приземлился удачно. Потом были еще и еще прыжки. Все семь на отлично. Теперь можно готовиться по полной программе.

О предстоящем эксперименте с выходом человека в открытый космос Беляев и Леонов знали задолго до его проведения. Они понимали, что выход человека в космос — новый, необычный и сложный эксперимент. Космонавтам предстояло сделать на Земле очень многое, чтобы провести его успешно.

Заканчивался 1963 год. На предприятии, где изготавливались корабли, Беляев и Леонов изучали космическую технику. Однажды, когда они туда прибыли, их встретил Сергей Павлович Королев. Он провел космонавтов в цех и показал им макет корабля «Восход», снабженного какой-то странной камерой.

— Это шлюз для выхода в свободное космическое пространство, — пояснил Королев, заметив недоумение Павла и Алексея.

Сергей Павлович предложил Леонову надеть скафандр и попробовать выполнить эксперимент по выходу из шлюза на Земле. Алексей облачился в скафандр и целых два часа потратил на выход и вход в шлюзовую камеру. Пыхтя и отдуваясь, он проделал это несколько раз и, вспотевший, раскрасневшийся, сказал Королеву:

— Выполнить эксперимент можно, надо только все хорошо продумать.

— Тогда начинайте работать, — напутствовал Сергей Павлович и шутливо добавил: — Только уговор такой: все продумайте с самого начала, и, если в конце подготовки что-либо окажется не так, лучше не попадайтесь мне на глаза.

Собственно, готовиться к полету на «Восходе-2» Беляев и Леонов начали с момента прибытия в Звездный городок. Они готовились одновременно с подготовкой корабля, в период работы ученых и конструкторов над специальным оборудованием и модернизацией корабля «Восход». Изучая конструкцию корабля «Восход-2», они вместе с инженерами и конструкторами решали технические задачи. Нередко практическая проверка изготовленных агрегатов способствовала выявлению лучших вариантов.

Космический корабль «Восход-2» был подготовлен как пилотируемый двухместный аппарат, выводимый на орбиту Земли для выхода космонавта из корабля в космическое пространство методом шлюзования.

Корабль состоял из гермокабины для экипажа с аппаратурой по обеспечению жизнедеятельности космонавтов, с запасами пищи и воды, средствами контроля и управления работой бортовых систем корабля. В гермокабине находились часть приборов радиооборудования, телевизионные камеры, видео-контрольное устройство, кинофотоаппаратура, аппаратура для медицинских и научных исследований, средства пеленгации на участке спуска и приземления.

В приборном отсеке корабля размещались основная часть радиооборудования, жидкостная тормозная двигательная установка, аппаратура управления, системы терморегулирования, источники тока. Корабль был оборудован резервным тормозным пороховым двигателем, дублирующим основную тормозную двигательную установку, шлюзовой камерой для выхода через нее человека в космос и возвращения на корабль.

После завершения полета гермокабина вместе с размещенным в ней экипажем и оборудованием должна была возвратиться на Землю. Приборный отсек отделяется от корабля и сгорает в плотных слоях атмосферы.

Гермокабина имела люки, через которые экипаж мог выйти на Земле, и три иллюминатора, предназначенные для визуального наблюдения, кино- и фотосъемки. Для предохранения от воздействия высоких температур на участке спуска гермокабина с внешней стороны имела специальную теплоизоляцию, люки — надежную герметизацию, а иллюминаторы были снабжены жаропрочными стеклами.