Томас Майер - Мастера секса. Жизнь и эпоха Уильяма Мастерса и Вирджинии Джонсон – пары, которая учила Америку любить

Однако сохранить тайну частной жизни в случае одного сенатора из Нью-Йорка и его красивой молодой жены оказалось довольно трудно…

Раскинувшись в шезлонге у бассейна, 73-летний Джейкоб Джавиц рассказывал Роберту Колодны о людях, которых знавал, обо всем, что повидал. Молодой терапевт сразу же признал в Джавице сенатора от штата Нью-Йорк, одного из самых влиятельных людей в Конгрессе. Так же как Мастерс и Джонсон, Джавиц однажды оказался на обложке «Тайм», поскольку в 1960-х годах ему прочили славу первого еврея – президента США.

Родившийся в семье иммигрантов на Нижнем Ист-Сайде Манхэттена Джавиц воплощал американскую мечту – неутомимым трудом и решимостью проложил свой нелегкий путь через вечерние курсы Колумбийского университета, затем получил диплом юриста в Нью-Йоркском университете и выслужил чин подполковника армии США в годы Второй мировой войны. По возвращении с фронта он был избран от либеральных республиканцев в палату представителей в традиционно демократическом округе, а впоследствии с легкостью обошел Франклина Рузвельта-младшего в гонке за пост генерального прокурора штата. Затем он выиграл выборы в сенат США, со временем став официальным представителем республиканской партии в сенатском Комитете внешних сношений. Будучи либералом-республиканцем Билл Мастерс во многом разделял взгляды сенатора Джавица. Они получали удовольствие от общества друг друга – настолько, насколько это возможно между врачом и его пациентом.

В тот день у бассейна обычно дипломатичный Джавиц щедро потчевал своих слушателей столичными историями «с душком». Он был уверен, что ничто из сказанного между ними не будет повторено нигде. Очередной вашингтонский секс-скандал разразился вокруг члена палаты представителей от Арканзаса Уилбура Миллса, который потерпел неудачу на президентских выборах 1972 года.

В 1974 году Миллс был пойман пьяным в обществе аргентинской стриптизерши. История стала добычей таблоидов, заставив Миллса отказаться от поста председателя бюджетного комитета палаты представителей. Одержимая новыми сексуальными свободами Америка все же сохранила свою пуританскую закваску и косо смотрела на распутство. Секс становился оружием в политических войнах – как предстояло узнать и другим претендентам, стремившимся в Белый дом.

Колодны ни разу не видел Мэрион Джавиц, его жену, но узнал, что супруги Джавиц несколько лет консультировались у Мастерса и Джонсон. «Было ясно, что Джек приезжал, чтобы освежить какой-то прежний разговор, – вспоминал он. – Мэрион вела свою жизнь, что в значительной степени и составляло их проблему».

Жизнерадостная женщина на двадцать лет моложе мужа Мэрион Джавиц вышла замуж в 1947 году и вскоре родила троих детей. В отличие от послушных жен других политиков, она настояла на том, что будет пробиваться сама. Она немного занималась живописью, балетом, авиаспортом и даже актерским мастерством (сыграла небольшую роль в фильме 1960 года «Кто была та леди?»). Когда ее муж был избран в Конгресс, Мэрион отказалась ехать в Вашингтон – «промышленный поселок», слишком скучный на ее вкус. Джек приезжал домой на выходные.

Выходившая дважды в неделю колонка Мэрион в «Нью-Йорк Пост» открывала ей доступ на все вечеринки и развлечения Манхэттена. Своим знакомым она, пользуясь популярным выражением 1970-х, объясняла, что у нее «открытый брак». Сенатор Джавиц защищал свою жену, даже когда ее в 1976 году резко критиковали за то, что она стала зарегистрированным иностранным агентом Ирана. «Мы с женой, каждый в своей профессиональной деятельности, ведем не зависимую друг от друга жизнь», – говорил он.

В клубе Studio 54 , эпицентре «ночной жизни» Нью-Йорка 1970-х годов, в число спутников Мэрион входили Капоте, Энди Уорхол и Мик Джаггер, но особенный интерес она проявляла к телевизионному деятелю Джеральдо Ривере. В излишне откровенных мемуарах «Саморазоблачение» Ривера описывал свою долгую интрижку с женой сенатора. Хотя Ривера был почти на двадцать лет моложе, он писал о «гигантском сексуальном влечении» между ним и 48-летней Мэрион – женщиной с «темными волосами, яркими глазами и полными цыганскими губами». По словам Риверы, «у нее были и другие обожатели до меня, и это устраивало сенатора при условии, что не будет никаких сцен и скандалов». Во время одного званого ужина в двухэтажном доме Мэрион они ускользнули, чтобы заняться сексом в ванной, бросив гостей, в числе которых был госсекретарь Генри Киссинджер и его сопровождающие из секретной службы.

Как истинный Казанова прайм-тайма, Ривера ухитрялся время от времени устраивать рандеву с Мэрион между шести- и одиннадцатичасовыми новостями. На вечеринке в апартаментах ее мужа в Уотергейте (Вашингтон, округ Колумбия) Мэрион принимала таких VIP-персон из высшего эшелона, как Фрэнк Синатра, но и тут они с Риверой умудрились сбежать, «как два подростка». Ривера утверждал, что «безусловно, любил ее», пока в 1985 году их отношения не закончились.

В Сент-Луисе чета Джавиц несколько лет пыталась спасти физическую близость в своем браке. Впервые они обратились к Мастерсу и Джонсон в конце 1960-х годов и поддерживали контакт бо̀льшую часть следующего десятилетия, часто разговаривая по телефону.

Мастерс и сенатор часто беседовали вдвоем, а Джонсон сочувственно выслушивала Мэрион и завязала с ней дружеские отношения. Они обсуждали причины их открытого брака и ее сексуальные потребности. Несмотря на трудности семьи Джавиц, Джини знала, что сенатор обожал жену, а Мэрион считала мужа великим человеком – хотя они не жили вместе.

Во время поездки 1975 года с женой сенатора в Мехико, на спонсированный ООН съезд в честь Международного года женщин, Джини увидела жену сенатора в действии. Джонсон давала интервью одному местному репортеру, и Мэрион его почти сорвала, соблазняя этого молодого человека.

В последний раз Джонсон встретила чету Джавицев на обеде в честь сестры владельца компании «Фиат», магната Джанни Агнелли. К тому времени некогда импозантный Джейкоб Джавиц переместился в инвалидное кресло, страдая от последствий амиотропического латерального склероза (также известного под названием болезни Лу Герига), который помешал его переизбранию в Сенат в 1980 году. Сидя за банкетным столом, Джонсон поражалась той нежности, с которой относилась к мужу-инвалиду Мэрион.

Джонсон наслаждалась вашингтонскими сплетнями, рассказами о нью-йоркских завсегдатаях модных курортов и известных политиках, попадавших в орбиту четы Джавиц. Для нее общение с прославленными людьми имело большое значение, поскольку она была девушкой из маленького городка, рожденной на ферме в Миссури, замечала Пегги Шепли. Вполне возможно, Мастерс и Джонсон получали удовольствие от того, что знались с клиентами-знаменитостями, но проблемы этих клиентов зачастую оказывались самыми безнадежными.