Владимир Чиков - Суперагент Сталина. Тринадцать жизней разведчика-нелегала

— Так что проблем с продлением визы для вашей супруги не будет. Подберем мы и вам в собственность особнячок. Если захотите, могу вас познакомить с Джулио Пачелли. Хотя вы, как состоятельный костариканец и известный в своей стране плантатор, обязаны сами представиться консулу.

Бонефиль Кастро слегка покраснел: ситуация с установлением нужного разведчику контакта складывалась лучше не придумаешь. Играя роль безразличного, особо не заинтересованного в этой встрече человека, он равнодушно взглянул на Менендеса, поежился и без пафоса произнес:

— Я не буду возражать, если организацию этой встречи вы возьмете на себя, но за мой счет в любом ресторане.

Консул закивал головой и вежливо обронил:

— Заходите ко мне вместе с супругой через неделю. К этому времени у меня будет готова ее продленная виза, и я сообщу вам, когда мы можем встретиться с Пачелли…

Уругвайский консул выполнил свое обещание: он оформил визу и заказал столик в ресторане «Ля Чистерно». Вместе с принцем Пачелли туда пришел и его друг Константине Джулио — директор ватиканской биржевой конторы «Обменное бюро» из министерства, ведавшего папской агентурой в колониальных и зависимых странах.

Познакомившись, они пили изысканные вина «Вердиккио» и «Кьянти», вели неспешный разговор на отвлеченные темы, много шутили и курили. Потом, когда уже захмелели, Джулио и Пачелли начали перекрестно расспрашивать гостя, выясняя его биографические данные. Строго придерживаясь отработанной легенды, Теодоро рассказал им, что родился в небольшом костариканском городке Алахуэле, что отец не по-джентельменски рано бросил мать. Когда подрос, то почувствовал себя ущербным как незаконнорожденный. Не выдержав насмешек сверстников, знавших, что он — побочный сын, тайно уехал в Чили. Безвыездно жил в Сантьяго двадцать лет, занимался торговлей и коммерческой деятельностью. В 1945 году из-за тяжелого экономического положения в Чили вынужден был перебраться в Бразилию, там он тоже создал собственное дело по реализации кофе. Нажив небольшой капиталец, решил посмотреть белый свет: по туристической путевке отправился в Уругвай, где и познакомился с сеньоритой Инелией Идалиной дель Пуэрто Невес. Оформив с ней брак, вернулся в Рио-де-Жанейро. Через год у них родился сын, но вскоре он умер от порока сердца. Чтобы забыться от постигшего их горя, решили переменить обстановку и уехали во Францию. Но и там Инелия не могла забыть смерть сына и тяжело заболела. Ее лечение затянулось на целый год. Решив просить у Бога милости утешения и выздоровления, поехали в Рим, в храм Святого Петра.

— В Италии средиземноморский климат пошел на пользу жене, здоровье ее стало быстро улучшаться. Учитывая это обстоятельство, — продолжал Теодоро, — а также нашу любовь к вашей стране и благоприятно складывающуюся коньюктуру на внутреннем рынке, мы хотели бы остаться на несколько лет в Италии и обзавестись здесь выгодным для нас бизнесом…

— Каким именно? — заинтересовался принц.

— В самое ближайшее время я намереваюсь заняться организацией собственного коммерческого дела. Это будет небольшая экспортно-импортная фирма по продаже лучших сортов коста-риканского кофе в Италию, аргентинского ладана в Ватикан и уругвайской шерсти в соседние с Италией страны. А из Европы я буду экспортировать в Латинскую Америку необходимые ей промышленные товары, сельхозмашины, химическую продукцию и различное оборудование для заводов и фабрик.

Увидев в костариканце настоящего коммерсанта и человека образованного, с ясными мыслями и лукавым юмором, принц Пачелли пообещал ему заключить первую пробную сделку на поставку для Ватикана 150 мешков кофе самых лучших сортов.

— И, пожалуйста, не торопись с организацией фирмы, — предупредил его Пачелли. — Получи сначала разрешение на жительство, подбери состоятельных, честных соучредителей. А мы, — то есть я, Джулио и Менендес, — поддержим тебя, когда надо. И может быть, кто-то из нас даже войдет в компаньоны к тебе…

После встречи в ресторане «Ля Чистерно» Менендес стал чаще встречаться и общаться с Теодоро, они вместе теперь обсуждали различные коммерческие проекты и вскоре у них завязалась дружба настолько крепкая, что они начали дружить семьями. Теодоро постарался также завоевать симпатии его взрослых сыновей. Одного из них — Бебе — консул усиленно навязывал Кастро взять в компаньоны на правах первого лица.

— Ты же все равно не сможешь открыть фирму только потому, что находишься здесь как турист. По итальянским законам это можно сделать только совместно с гражданином Италии или с перманентным иностранцем, каковым и является мой старший сын…

Хитрый уругвайский дипломат хотел по-дружески облапошить костариканского коммерсанта — получить его согласие на то, чтобы экспортно-импортная фирма была оформлена на Бебе и принадлежала ему, а Теодоро был бы лишь его соучредителем. Но Бонефиль Кастро был тертый калач:

— Нет, Менендес, так дело не пойдет! Если ты хочешь, чтобы твой сын работал в моей фирме и стал бы впоследствии таким же коммерсантом, как я, ты должен помочь мне через своих друзей в МИДе или в МВД получить поскорее побытную визу. А если ты не сделаешь этого, то я возьму в соучредители Джулио или Пачелли. Ты сам слышал, что они готовы поддержать меня и войти в дело. И один из них, ты знаешь, уже заключил сделку со мной на сто пятьдесят мешков кофе.

— Но побытная виза не дается даром, — пробормотал Менендес. — Кое-кому я должен в этом случае дать на чай.

— Вот это уже другой разговор! Я готов отблагодарить кого угодно и как положено.

— Если ты согласен пойти на это, я попробую помочь тебе.

Теодоро кивнул и тут же отсчитал консулу тридцать тысяч лир.

Через два дня уругвайский дипломат сообщил Бонефилю Кастро о том, что побытная виза выдается только после трехкратного продления туристической визы и что он продлил ее уже на второй срок.

Поняв, что консул ведет с ним нечестную игру, присваивая себе тридцать тысяч лир, Теодоро, разыграв роль обманутого человека, предупредил его:

— В следующий раз никаких чаевых не будет. Если ты подкормил моими лирами МВД или римскую полицию, то почему же они не оформили сразу побытную визу? Разве не для этого давалась взятка? А туристскую визу я мог бы и сам без каких-либо прикупок продлить в соответствии с местными законами. Не буду больше упрекать тебя в чем-то, но я разуверился в тебе — ты ненадежный и необязательный человек. Я сожалею, что ты сам перекрываешь дорогу своему сыну, которого я действительно хотел было взять в компаньоны, а теперь — нет, он мне не нужен.

Почувствовав, что костариканский коммерсант разгадал его уловку, Менендес начал оправдываться: