Владимир Гуриев - Очень простое открытие. Как превращать возможности в проблемы

самые буйные начали искоса поглядывать на коллег, пытаясь выяснить, кто из окружающих дармоедов дальше остальных от достижения целей, но коллектив у нас был хороший и, по большей части, все было мирно и первое время даже более-менее разумно.

а потом мы узнали, какой у нас будет kpi.

выяснилось, что мы — сюрприз, сюрприз — должны продавать больше булыжников, чем раньше.

ничего удивительного в этом, конечно, нет, сама по себе такая цель не хуже других. но проблема в том, что этот kpi был не очень-то, как говорил стэн из второго прихода консультантов, экшнбл. поставить себе такую цель, конечно, можно, но не очень понятно, как ее достичь.

это все равно как вы ребенка поймаете в коридоре и скажете ему, чтобы он больше пятерок домой приносил, да и вообще был лучше. или девушке посоветуете быть привлекательной и не быть непривлекательной. на такой заход трудно сразу придумать возражение, он в чем-то справедлив, но он не слишком помогает.

ну, то есть мы и раньше старались продавать эти чертовы булыжники, епта.

поскольку работать с таким kpi было невозможно, его назвали высокоуровневым. высокоуровневым обычно называют kpi, которого невозможно достичь иначе как случайно. часть годовой премии была завязана на этот индикатор, на что народ вздыхал, но безмолствовал. обижаться на годовую премию, когда мы не выполняем kpi по продажам, было совестно.

для работы внутри подразделений были предложены новые kpi, чуть поконкретнее. происходило это обычно так. откуда-то из недр корпоративной махины появлялся жизнерадостный руководитель.

— я вам тут новых kpi принес, — говорил руководитель как сорока птенцам. — достижимых.

достижимые kpi это такие kpi, которые вы гарантированно достигнете в следующем квартале, потому что уже в этом их, на самом деле, выполнили, просто никому об этом не сказали.

(для педантов: я в одну кучу слил goals, objectives, targets, kpis, метрики и прочую дребедень — с одной стороны, потому что у нас особого разделения не было, а с другой — для простоты изложения).

кроме того, у достижимых kpi была еще одна особенность. как правило, они были еще менее осмысленны, чем наша прекрасная высокоуровневая цель.

мне кажется, дело в том, что система kpi строилась сверху вниз, причем вот по какой схеме. на вершине пирамиды стояли продажи булыжников. на них после регулярных экспатских казней никто покуситься не смел.

дальше происходила странная штука. следующий уровень целей состоял не из тех вещей, который могли бы повлиять на продажи, а из того, что мы можем измерить. я предполагаю, что руководство заразилось сразу несколькими вирусами одновременно. первый вирус внедрил в головы руководства идею kpi, а следующий — мысль о том, что все на свете поддается измерению, и если что-то измерить нельзя или трудно, то и делать это что-то не нужно, а делать нужно то, что измеряется легко.

это, вообще говоря, удивительная идея. это все равно как если бы вы отжимались вместо того, чтобы чистить зубы. отжимания, конечно, проще посчитать, и они по-своему полезны, но как человек, который знает о современной стоматологии сильно больше, чем хотел бы, могу сказать, что отжимания от пола никак не сказываются на состоянии зубов.

я даже не думаю, что в этом изначально был злой умысел. просто люди, которые сорок лет блуждали по пустыне, так устали, что были согласны даже на воронеж. у меня-то, конечно, дурацкий kpi, говорил ты себе, но у остальных-то наверняка нормальные, а я потихонечку подтянусь, главное — разбежаться.

а потом ты заглядывал к остальным и понимал, что там вообще царит легкодостижимый ад, на фоне которого твои цели — верх благоразумия. и потихонечку подтягивал свой уровень до общего, потому что внешняя мотивация это очень сильная и привлекательная штука, которая убивает любую внутреннюю мотивацию за пару недель, в отдельных случаях — за месяц.

и работа закипела.

на продажи булыжников это не повлияло.

я и сам не без греха. в какой-то момент я зашел к своему руководителю на поговорить. собственно, у меня были какие-то наивные идеи о том, что хорошо бы сделать, потому что это ну как бы правильно, и в долговременном плане будет нам полезно. ну, знаете, как с зубами.

— в долговременном, значит, — сказал мне руководитель.

я кивнул.

— ну ты же понимаешь, что мы не можем так работать, — сказал руководитель. — это просто бессмысленное расходование ресурсов.

я все еще не очень понимал, почему чистить зубы так уж бессмысленно, но спорить с общим мнением компании устал.

— давай-ка мы тебе, — сказал руководитель, — что-нибудь хорошее подберем.

таким голосом обычно продавщицы разговаривают с детьми.

кюблер-росс в свое время писала, что человек проходит пять стадий принятия смерти — отрицание, гнев, торговлю, депрессию и принятие. про смерть, слава богу, не знаю, но с kpi есть еще одна стадия — отстраненное изумление. я пребывал в ней.

мы подобрали мне три бессмысленные цифры, но после короткого обсуждения оставили одну, чтобы я не разбрасывался, сфокусировался и достиг.

когда я выходил, руководитель оторвался на секунду от ноутбука и спросил.

— нормально же договорились? кажется, достижимо.

— наверное, достижимо, — сказал я.

так я разлюбил булыжники [2] я к своим собственным текстам отношусь, мягко говоря, спокойно, но булыжники люблю нежной любовью, и не потому, что они так уж хороши, а потому что через пару дней после анонимной публикации этого текста в интернете мне его прислал подчиненный с пометкой, которую с корпоративного на русский можно перевести примерно так: вот бывают же у людей нормальные начальники, и только мне господь идиота послал. .

некоторые мои друзья несчастны, постоянно копаются в себе, ходят к психотерапевтам, портят жизнь себе и людям — и в результате все равно несчастны и не понимают почему.

поэтому я решил, что будет полезно вкратце рассказать о моей жизненной, кхм, как бы философии. я не уверен, что это кому-то поможет, вряд ли вы сразу станете менее несчастны (да и потом — тоже вряд ли), но ответ на вопрос «почему» у меня есть, а это уже что-то.

вы несчастны, потому что вы живете в аду.

тут, конечно, пытливый ум сразу задается новым «почему», но ответа на это «почему» уже нет. вы же не спрашиваете, почему вы живете в воронеже или в доме номер восемь. ваши родители жили в воронеже, ваши дедушка и бабушка жили в доме номер восемь, и все эти адреса находятся в аду.

так вышло.

это не самый очевидный факт в мире, потому что мы живем в аду давно, мы к нему привыкли, приноровились, и у нас есть икея. с бытовой точки зрения ад выглядит неплохо, мы мало-мальски обустроили его, провели водопровод, подключили газовую колонку и интернет.