Ал Сантоли - ВСЁ, ЧТО БЫЛО У НАС

Она прибралась в моей хибаре и пошла в жилище другого солдата, и взяла там пластинку мятной жевательной резинки. Он в упор прострелил ей грудную клетку, и она умерла. Даже сейчас — как увижу мятную резинку, меня просто вышибает из седла, на хер… Из-за грёбанной пластинки жвачки. У нас если буйвола убьёшь, больше неприятностей возникало, чем когда человека убьёшь. Привыкнуть к этому я так и не смог.

Но были там и классные ребята. Бенни «Бу» Бэгуэлл, прозвище ему мы сами придумали. Чудо что за парень. Они был из Гиллиана, штат Огайо, приехал перепуганный до усрачки — из-за него весь перелёт самолёт трясло, бывают такие чуваки. Но на месте он осмелел и стал одним из тех, на ком всё держится. Знаешь, были такие крутые уроды, типа всё выпендривались, и я был из таких, да? А вот те, что на вид казались совсем наоборот — те как раз и оказывались сильнее во всяких разных ситуёвинах.

Как-то раз нас всех разделали под орех. Прямое попадание в мою хибару — и я так оцепенел от ужаса, что не мог пошевелиться. А Бэгуэлл — будь на его месте кто другой, это было бы не так смешно — подползает ко мне, стукнул по каске прикладом своим грёбанным и говорит: «Пойдём, Сарж. Там на небесах американскую армию уже в списки заносят. Пойдём, блин!» А всё потому, что Бэгуэлл в той ситуации не обосрался, а я — таки да. В ту ночь я три часа слушал, как один из наших помирает, и я просто…

А сейчас я иду по улице и вижу всё так, как другим невдомёк. Я гляжу на собственного ребёнка, и мне становится страшно. Потому что он малыш совсем, а малыши — они ведь живые, красивые такие, лучше не бывает, и у них есть руки, ноги, ступни, пальчики на ногах, и голова у них как чистая доска, и нет там ничего из того, что было с нами. И я думаю: «А видели бы вы всё то, что видел я. Как вам — пожить так, как я живу, каждый, на хер, день, снова, снова, и снова прокручивая в голове все эти «почему?» и «почему?» — понимая каждый раз, что ответа не будет. Нет ответа, нигде нету. Иногда мне от этого становится страшно.

Когда впервые попадаешь под огонь, то думаешь: «И нахера они со мною так? Поговорить бы с этими защеканцами, что по мне палят — подружились бы, всё было бы нормально». Меня не отпускала мысль, что надо просто с ними поговорить, что они такие же, как я, что мы не виноваты, что это всё система какая-то, а не мы — а мы просто пешки в этой грёбанной игре, всё говном друг в друга кидаемся.

Самьюэл Дженни

Разведчик

1-я пехотная дивизия

Дьян

Июль-ноябрь 1968 г.

До того случая я ни разу в жизни не обкуривался. Мы были в Сонгбе, и по нам вовсю били минами, поэтому наш взвод выставили на рубеж между блиндажами охранять склад ГСМ. И вот летят в нас мины, и если хоть одна туда попадет — сливай воду.

Я сидел в блиндаже с двумя другими парнями. Они говорят: «Мы тут одного пацана сюда пригласим, кайфануть хотим. Ты как, не против?» Я говорю: «Да блин, я ж из Калифорнии». Говорят, есть такие, кого с первого раза не забирает — не тот случай. Мы в ту ночь семь трубок заделали, и проснулся я на следующее утро — ноги в блиндаже, а сам лежу себе снаружи прямо на спине. Они в ту ночь из меня мозг вытащили, друг другу перекидывали и с ним игрались. Они в ту ночь славно со мною побалдели. Это был мой взвод. И я тогда в первый раз вместе с ними обдолбался. К тому времени я прослужил с ними недели две, наверное. Вот что значит — быть со всеми заодно. Да уж, приобщили к этому делу — ничего не скажешь.

Дуглас Андерсон

Санитар

3-й батальон 1-го полка морской пехоты

Нуйкимсан

Февраль 1967 г. — февраль 1968 г.

Меня как раз должны были призвать, поэтому я записался в резерв ВМС. Специальность моя была госпитальный санитар. В то время госпитальные санитары гибли в таких количествах, что резервистов перевели на действительную службу. Я прошел шестимесячную медицинскую подготовку в Грейт-Лейксе, [31] Крупнейший учебный центр ВМС, расположен в штате Иллинойс, на берегу озера Мичиган — прим. переводчика. а оттуда меня перевели в Кемп-Лиджен, [32] Учебный центр морской пехоты — прим. переводчика. что в Северной Каролине, где я прошел курсы полевой медицины, на которых морпехи учили флотских, как остаться в живых в условиях джунглей, что было весьма нелепо, потому что происходило это в разгар зимы, и морозы стояли под минус пятнадцать. [33] Около минус 26 по Цельсию. — прим. переводчика. Мы там бродили по обледеневшим болотам, и таким образом готовились к Вьетнаму. Там были выстроены небольшие макеты вьетнамских деревень, и морпехи, побывавшие во Вьетнаме, рассказывали нам, что такое мины-ловушки, как их делают, на что обращать внимание, и с чем нам придется там столкнуться.

Если в предписании значилось «Морская пехота флота», это означало — носить тебе зелёную форму. Во-во, я пошёл на флот, чтобы не попасть в пехоту, а как раз в пехоте и оказался. Меня приписали к 3-му батальону 1-го полка морской пехоты, к роте «Лима», которая базировалась в двух кликах [34] Километрах — прим. переводчика. к югу от Нуйкимсана, городка прямо под Мраморной горой. То место было километрах в пяти от океана, в трех километрах к югу от Дананга.

Мы в основном ходили на патрулирование отделениями, по пять-шесть человек выходили на удаление в пять-шесть миль [35] 8-9 км. от батальонной базы. А когда надо было патрулировать далеко от базы более-менее долго, то посылали обычно взвод. Нам попадались вьетконговцы старого образца — в черных пижамах, босоногие и с винтовками М1.

Мы то и дело натыкались на засады, теряли одного-двух человек, а они убегали, прежде чем мы успевали вызвать самолеты или чопперы. Как раз такие небольшие стычки в течение первых трех месяцев научили меня кое-каким главным вещам и дали возможность понять что к чему. Многие санитары там с ходу попадали на крупные пехотные операции и погибали, потому что им не хватало времени, чтобы приобрести кое-какие основные навыки — например, научиться определять, с какой стороны стреляют. Зачастую, когда мы натыкались на засаду, огонь шел с двух или трех направлений. Я научился укрываться от огня на плоских песчаных участках, где и не подумаешь, что можно отыскать укрытие. Надо было оставаться ниже линии горизонта. За мелкими земляными бугорками можно укрыться лучше, чем кажется. Я еще и ползать научился мастерски.

Во мне шесть футов три дюйма. [36] 190,5 см — прим. переводчика. Во-во, цель из меня хорошая. Я тощий — может, поэтому пули пролетали мимо. А пуль в меня летало много. Однажды я увидел, как дерево расщепилось прямо передо мной — я просто стал на месте, смотрю на него и удивляюсь, как это в меня не попало. Меня вот что поражало — в бою, бывает, столько стреляют, а раненых нет. Просто удивительно.