Лилия Сорокина - Дети Сталинграда [Документальная повесть]

В общем, все были в сборе, кроме Мили. А вот и она.

Опаздывает голубушка. Людмила Васильевна спросила ее, что случилось. Миля сказала с вызовом:

— Нельзя, что ли, один раз опоздать?

Девочка была чем-то расстроена, и воспитательница ответила миролюбиво:

— Почему же, один раз можно. Надень свой наряд, и ты сразу повеселеешь.

Миля оделась и стала прехорошенькой, но внутреннего огня, которого у нее всегда в избытке, сегодня не было. Людмилу Васильевну это встревожило, и она решила после занятий поговорить с ней.

Репетиция, как всегда, прошла в муках. Людмиле Васильевне хотелось добиться такой выразительности танца, чтобы он действительно был карельский и никакой другой. И поэтому бесчисленное множество раз она хлопала в ладоши, прерывая танец. Хорошо получалось только у Шаталиных.

— Посмотрите, посмотрите, как идут Женя с Геной— им весело, радостно, танец им в удовольствие. Женя и Гена! Пройдитесь еще. И… раз!

На репетициях Людмила Васильевна очень волновалась, и это всегда передавалось ребятам. Если честно, все они хотели быть такими, как эта большеглазая тоненькая девочка. И поэтому они разбивались в лепешку, чтобы сделать так, как говорит Людмила Васильевна.

— Ну, на сегодня, пожалуй, хватит, — сказала Людмила Васильевна и промокнула платком лоб. — Все свободны, кроме Жени и Мили.

Она решила оставить и Женю Шаталину, потому что они с Милей большие друзья.

— Миля, я вижу, ты чем-то расстроена. Что случилось? — спросила Людмила Васильевна.

Девчонки долго молчали. Женя, видно, знала, но первой не хотела начинать, потому что это касалось не ее. А Миля могла и не сказать — девчонка она была своенравная, капризная.

— Миля, ну, пожалуйста, не мучайся. Я тебя прошу.

Миля посмотрела на Людмилу Васильевну, и рот ее вдруг поехал на сторону, глаза заморгали часто-часто.

— Женя, расскажи…

Неприятность случилась вчера. После обеда ребятам разрешили пойти на Волгу. Сколько детдомовцы купались в реке, просто любовались ею и на левый берег ездили, но всякий раз, когда предстояла такая прогулка, радости не было конца. Миля, например, запрыгала на одной ножке, запела песню про Волгу, сама себе дирижируя. Только она могла сразу делать три дела. Получилось так, что Женя с Милей задержались в комнате, девочек уже не было. Как только они вышли из комнаты, услышали крики мальчишек:

— Тю-тю! Милька — Тимшин! Тили-тили тесто! Жених и невеста!

Миле словно кипятком плеснули в лицо. Она развернулась на сто восемьдесят и побежала в свою комнату. Женя — за ней. Захлопнули дверь, но до них все равно доносилось это самое «жених и невеста».

Миля Самойлова — независимая гордая личность пионерского возраста. Что может и что не может Миля? Может сорвать урок, нагрубить любимому воспитателю. Не далее как позавчера обожаемая Людмила Васильевна сказала, чтобы Милино звено навело порядок вокруг спального корпуса, на что звеньевая коротко бросила: «И не подумаем», а через два часа ей заблагорассудилось, и она так все организовала, что никакую соринку днем с огнем не сыщешь. Милька может сманить всю комнату в сады за яблоками и при этом сделать невинные глаза.

Но Миля может быть и паинькой. Завяжет около ушей по огромному банту, наденет белый воротничок, красный галстук, встанет перед хором, взмахнет руками… Миля — отличный дирижер; потому что сама она обладает тонким музыкальным слухом, а главное — умеет втолковать другим, что она хочет. Не успеет Миля пошевелить пальцем, как все дружно разевают рты. В этот момент Миле кажется, что она может все. По крайней мере, учиться на «отлично». И учится.

Что не может Миля? У нее есть теория насчет равенства мальчишек и девчонок. По ее теории получается просто: если мальчишка человек и девчонка человек, значит, они равны. В общем, не теория, а уравнение со всеми известными. Но в жизни-то все по-другому. Мальчишка может наставить девчонке шишек, а она, так сказать, в крайнем случае, если сладит. Но дело даже не в этом.

Мальчишка первый подходит к девчонке и предлагает ей дружбу. Как только Миля начинает думать об этом, она свирепеет. Сколько раз она спрашивала у Жени:

— Почему, ну почему это они должны делать первыми, а не мы?

Женя не знала, почему, но это ее, признаться, не волновало.

И в то же время Миле было приятно, что на нее заглядываются мальчишки, хотя бы этот Тимшин. И она презирала себя за это! Представьте себе, земля не разверзлась пополам и небо не упало на землю, когда он сказал ей: «Давай дружить». Миля ответила ему довольно спокойно: «Никогда». И ушла от него. Это объяснение состоялось чуть ли не полгода назад на новогоднем балу. Тетя Тоня изображала клоуна. Она ходила по сцене в широких штанах. На ноге будильник, двойка на резинке. Она ее дергала, гремел выстрел. Убила двойку, а потом вдруг из штанины выпустила Маню Чеботареву, самую маленькую девочку детдома. Зачем она сидела в штанине, Миля так и не поняла.

Учиться только на «четыре» и «пять» — таков был девиз детдомовцев, поэтому подготовка к урокам считалась делом серьезным. Фотограф запечатлел за этим занятием среднюю группу.

Так вот, все смеялись, а Тимшин объяснился. Миля думала, никто не заметил. Она знала, что он страдает до сих пор, но ей-то какое дело? И вот сегодня это позорное «жених и невеста». Больше всего ей было обидно, что вот она, Миля Самойлова, не сумела прекратить эти безобразные вопли. Выходит, испугалась, если убежала.

Людмила Васильевна выслушала эту историю с величайшим вниманием. Конечно, стала успокаивать Милю, в заключение сказала вполне серьезно:

— Я предлагаю, девочки, обсудить это на более высоком уровне.

Более высокий уровень — это Евгения Эдуардовна. Миля спросила с любопытством:

— Зачем же еще директора посвящать в это?

— Вам не кажется, девочки, что отношения между вами и мальчишками не совсем нормальные? Такое впечатление, что вы терпеть друг друга не можете, хотя вместе делать вам приходится многое. Откуда идет эта неприязнь друг к другу— не пойму.

Договорились: как только выучат уроки, собираются у Евгении Эдуардовны. Кроме Мили и Жени, пришли и другие девочки.

У Мили произошел в настроении перелом, и она была какая-то взвинченная, в глазах чертики прыгают. Евгения Эдуардовна, как всегда, строго одета, подтянута. Ее немного побаивались. Она всегда была в курсе всех событий. Ребятам казалось, что она видит их насквозь. Вот и сейчас она как-то уж очень внимательно посмотрела на всех. Затем предложила сесть. Спросила, как настроение, понравились ли костюмы для карельского танца. Потом вдруг неожиданно сказала: