Азарий Плисецкий - Жизнь в балете. Семейные хроники Плисецких и Мессереров

Позже мы встречались с Барышниковым уже в Москве, когда я приезжал с Кубы в отпуск. Всякий раз, оказываясь в столице, Миша останавливался у своих друзей в Афанасьевском переулке в доме Большого театра, где жил мой брат Александр. Часто вечерами мы собирались в одной компании, сблизившей нас с Мишей. Но более или менее постоянное общение началось уже после того, как Миша в 1974 году остался на Западе.

Решение не возвращаться, видимо, было принято за несколько дней до окончания гастролей в Канаде. Позади у него оставались Кировский театр и любимый пудель Фома…

Прима American Ballet Theatre Наталия Макарова, эмигрировавшая из СССР в 1970 году, помогла Мише получить приглашение в эту труппу, в ее составе он вышел на сцену «Метрополитен-оперы» в 1974 году в спектакле «Жизель». С этого вечера началась его мировая слава.

Посыпались предложения от именитых хореографов и престижных театров. Одно из них поступило от Ролана Пети, который позвал Барышникова в Марсель, чтобы станцевать с Зизи Жанмер балет «Юноша и Смерть». Одноактный балет Барышников освоил за пару недель и успешно исполнил.

В то время я работал в труппе Ролана Пети в качестве педагога-репетитора. Ролан всегда приходил в зал, чтобы посмотреть, как занимается Барышников, устраивался рядом со мной и завороженно наблюдал, как тот выполняет комбинации. Когда класс подходил к концу, Ролан толкал меня локтем в бок и просил:

— Пусть танцует еще! Задай ему еще что-нибудь!

Миша был настолько совершенен, что Ролан был готов смотреть на него бесконечно. Для Барышникова Пети поставил балет «Пиковая дама». Однако их совместное творчество продолжалось недолго. Миша с большой осторожностью, хотя и с пиететом, относился к громким именам.

С 1980 года по 1989-й Барышников руководил труппой American Ballet Theatre . Он воспринимал свою должность директора со всей ответственностью: помимо того, что танцевал сам, репетировал с артистами, занимался репертуаром, составами. Но никогда не пытался ничего ставить. Его принципиальная позиция: кесарю — кесарево. Он — исполнитель, он — танцовщик, но не хореограф. «Дон Кихота», поставленного однажды Барышниковым, нельзя назвать отступлением от его принципов, поскольку этот балет представлял собой лишь переосмысленную им традиционную трактовку, а не новое прочтение.

Одна из наших встреч в США мне особенно запомнилась. Это были 1980-е годы. В Нью-Йорк на гастроли приехал Национальный балет Кубы. В один из вечеров на сцене «Карнеги-холла» они давали поставленный мною спектакль «Canto vital» . Я пригласил Мишу, зная, что Кубинский балет в его жизни сыграл большую роль. В 1957 году, девятилетним мальчиком, он попал на выступление гастролировавшей в Риге труппы Алисии Алонсо и навсегда запомнил их приезд. Я решил познакомить Барышникова с Алисией, которая, завершив к тому времени танцевальную карьеру, приехала в Нью-Йорк как руководитель труппы.

Миша был искренне рад знакомству в отличие от Алисии, которая держалась настороженно. Ведь ей самой очень часто приходилось терять своих лучших танцовщиков во время гастролей.

Первые годы Мишиного руководства американской балетной труппой были омрачены сложными отношениями с Александром Годуновым, который в 1979 году во время гастролей Большого театра в Нью-Йорке обратился к американским властям с просьбой о предоставлении политического убежища. Решению Годунова остаться в Америке способствовал его бунтарский характер. Он не терпел никакого давления, его представления о свободе выражались анархистской формулой «что хочу, то и делаю». Барышников тут же принял Сашу в труппу American Ballet Theatre . То, что Годунов творил на сцене как танцовщик, конечно, впечатляло. Но вместе с тем он был совершенно неуправляем, особенно из-за пристрастия к алкоголю. Об этой его зависимости я знал еще в Москве. Во время нашей совместной работы над партией Хозе в балете «Кармен» Саша должен был заменить сходившего со сцены Николая Фадеечева. И без того склонный к полноте Коля в какой-то момент стремительно стал набирать лишний вес. Дошло до того, что Щедрин ему сказал однажды:

— Коля, ты или худей, или больше не танцуй.

Так Фадеечев оставил Майю без партнера в «Кармен». Тогда возникла кандидатура Годунова. Я к тому времени уже вернулся с Кубы и с готовностью взялся по просьбе Майи передать ему свою версию Хозе.

Работа с Сашей была удовольствием: он очень увлекся этой ролью, прекрасно воспринимал новую для него лексику. Но, бывало, являлся на репетиции в состоянии похмелья. С первых же упражнений в воздухе повисал запах перегара. Даже Майя, относившаяся к Годунову с большой симпатией, жаловалась:

— Как от него разит!

В американской труппе Годунов, занимая положение премьера, постоянно подводил Барышникова, опаздывая или вовсе не появляясь на репетиции. Пришедшая к назначенному часу балерина могла подолгу ждать своего партнера. Саша мог пропасть даже на несколько дней. В конечном счете труппа начала роптать:

— Годунову все сходит с рук!

Когда Миша пытался его образумить, тот в ответ взбрыкивал, мол, не твое дело. Барышников оказался в сложном положении: с одной стороны — друг и талантливый артист, с другой — недовольная труппа. Поэтому после очередного нарушения Миша принял трудное для себя решение — приструнить Годунова, сказав ему:

— Бросишь пить — вернешься!

Тот, уходя, громко хлопнул дверью.

Тут же злые языки стали распространять слухи, будто Барышников прогнал Годунова из зависти к его таланту. Но совершенно очевидно, что главной причиной всех бед Годунова был его алкоголизм. Он уже не мог подчиняться никакой дисциплине. На моей памяти этот недуг погубил многих прекрасных танцовщиков.

После ухода из труппы Саша снимался в Голливуде, познакомился с актрисой Жаклин Биссет, которая ввела его в мир голливудского кинематографа, но пагубного пристрастия побороть так и не смог. Более того, от спиртного он перешел к наркотикам. Официальной причиной внезапной смерти Годунова назвали гепатит, обусловленный хроническим алкоголизмом, но поговаривали и о передозировке, которой не перенес даже его мощный, очень выносливый организм.

Барышников же всегда обладал огромной самодисциплиной. Он требователен к себе, работоспособен и по сей день находится в прекрасной форме. При этом Миша довольно закрытый, сомневающийся человек — черты, присущие людям большого таланта.

По рекомендации Миши меня неоднократно приглашали давать классы в American Ballet Theatre . И, начиная с 2000 года, на протяжении шести лет каждый январь я приезжал в Нью-Йорк. Мне довелось преподавать и в Центре искусств Михаила Барышникова. Это творческая лаборатория, которая помогает молодым художникам, артистам и хореографам реализовывать самые смелые идеи и вообще всячески поддерживает талантливую поросль. Так, например, на мои мастер-классы приходили солисты American Ballet Theatre и New York City Ballet , среди которых, кстати, попадались мои кубинские воспитанники, обосновавшиеся в США.