Азарий Плисецкий - Жизнь в балете. Семейные хроники Плисецких и Мессереров

Живя на Кубе, я из маминых писем узнавал, что Миша с большими успехами окончил училище. А встретились мы с ним уже в Варне, куда он приехал на балетный конкурс. Более того, как самому молодому участнику ему доверили поднять флаг Болгарии и открыть конкурс. Прекрасно помню, как он танцевал «Голубую птицу». Обладая большим шагом, он замечательно выполнял перекидные прыжки, красиво очерчивая ногами в воздухе полукруг.

Вернувшись из Варны в Москву, Миша был принят в Большой театр, где довольно скоро стал получать сольные партии. Тогда он поступил в ГИТИС на педагогический факультет, где стал одним из самых молодых студентов.

Но я забегаю вперед. Вернемся в 1958 год. Когда Мише, ученику хореографической школы, было всего десять лет, во время одного из представлений с участием его отца случилась авария, подстроенная молодым напарником Левитина, которого тот воспитал и обучил. Чтобы завладеть прибыльным аттракционом своего учителя, ученик смонтировал колеса мотоцикла таким образом, чтобы покрышки прижали и прорезали камеры. Так и случилось в тот момент, когда Григорий на мотоцикле лихо взлетел на стену манежа. Левитин сорвался со стены, мотоцикл упал на него, переломав ему ребра. Он выжил, но из-за полученных травм больше не мог заниматься любимым делом. Как вспоминала Мита, это был уже другой человек — угрюмый, замкнувшийся в себе. Перенести предательства он не смог, впал в депрессию и предпочел добровольно уйти из жизни. Воспользовавшись моментом, когда Мита находилась в командировке, Григорий Левитин покончил с собой.

После смерти супруга, чтобы отрешиться от мрачных мыслей, Мита стала ездить по свету со своими мастер-классами. К тому времени она уже давно сошла со сцены и полностью погрузилась в педагогическую деятельность: сначала вела классы в Большом театре, потом перешла в хореографическую школу, а в 1959 году Министерство культуры на целый год командировало ее в Японию, где решено было создать балетную школу имени Чайковского. Как человек неуемной энергии, она моментально согласилась на эту, казалось бы, непосильную задачу.

В 1960 году Мита вместе с солистом Большого театра и педагогом Алексеем Варламовым самым что ни на есть затейливым маршрутом отправилась в Японию. Из Москвы в Копенгаген, потом через Лондон, Рим и Кипр в Пакистан. Наутро полетели в Бангкок и уже оттуда в Токио. Путь занял двое суток.

Как же Мита преподавала, не зная языка? Поначалу при помощи переводчиков. Впрочем, продолжалось это недолго, поскольку даже самые первоклассные переводчики не владели балетной терминологией, и занятия походили на игру в испорченный телефон. Тогда упорная Мита решила: «А выучу-ка я японский язык!» Нарисовав на листе бумаги человеческую фигурку, она подписала каждую часть тела на японском языке, но русскими буквами, и заучила. Потом освоила глаголы, числительные, грамматику и вскоре начала довольно бегло объясняться и свободно вести класс на японском языке.

Школа имени Чайковского процветала. Поэтому по прошествии двенадцати месяцев контракт с Митой продлили еще на год. Затем последовало приглашение во всемирно известный Tokyo Ballet под руководством крупнейшего импресарио Тадацуго Сасаки. За долгие годы работы в Японии Митой было поставлено великое множество балетов, среди которых «Тщетная предосторожность», «Баядерка», «Золушка», «Спящая красавица», танцы из оперы «Руслан и Людмила», «Шопениана» Фокина, «Океан и жемчужины» Горского. И, конечно, «Дон Кихот», который в 1964 году Мита перенесла на японскую сцену всего за восемь дней. Именно с ее учеников начался стремительный подъем японского балета. И Япония отблагодарила Миту за труды. Император пожаловал ей орден Святого Сокровища, один из высших в Японии.

А 8 февраля 1980 года радиостанции сообщили, что педагог-балетмейстер Суламифь Мессерер и танцовщик Михаил Мессерер попросили политического убежища в американском посольстве в Токио.

Никому и в голову не могло прийти, что Мита с сыном решат остаться за границей. Новость об их побеге прозвучала как гром среди ясного неба. Несмотря на то что за предыдущие тридцать лет Мита исколесила весь мир, она всякий раз благополучно возвращалась в Москву. Решение было принято ими спонтанно. В тот момент по случайному совпадению они вдвоем оказались в Японии. Мите после окончания очередного контракта с Сасаки на следующий день надлежало вернуться из Токио в Москву, а Миша вместе с труппой Большого театра был в Нагое. В КГБ, очевидно, проворонили этот момент, потому что по негласным правилам тех лет близких родственников вместе за границу не выпускали. Особенно эти правила ужесточились в связи со скандалом, сопутствовавшим побегу в США Александра Годунова, чью жену Людмилу Власову чуть ли не силком возвращали назад в СССР. Муж, жена или дети вынуждены были оставаться на родине как гарантия вашего возвращения ровно в срок.

В ночь с 7-го на 8 февраля Миша из Нагои приехал к матери. К утру они вызвали такси и прямиком отправились в американское посольство в Токио. Дипломаты тут же связались с Вашингтоном и с посольством США в Москве. Никаких возражений не последовало.

Прошение о политическом убежище не прошло бесследно для семьи. Семидесятилетнего Асафа Мессерера, находившегося тогда в Японии с Большим театром, держали в посольстве более суток и первым самолетом выслали в Москву. До самой перестройки он оставался невыездным. Я же в это время работал в Бельгии с Морисом Бежаром. После того как новость о побеге Миты стала достоянием гласности, меня в срочном порядке вызвали в посольство и потребовали, чтобы я в прессе осудил поступок тетки. Разумеется, я категорически отказался, после чего моя командировка была прервана и я, от греха подальше, был также возвращен на родину. Словом, поступок Суламифи Михайловны в какой-то степени отразился на всех Плисецких — Мессерерах, но, поскольку в 1980-е годы уже наступало время больших перемен, прямых репрессий в свой адрес мы не испытали.

Мита же в Нью-Йорке преуспевала, получая ангажементы от лучших площадок и балетных трупп. Практически сразу под свое крыло ее взяла Люсия Чейз, в прошлом знаменитая американская балерина, ученица Михаила Мордкина, организовавшая American Ballet Theatre . Позже последовало предложение от нью-йоркской Консерватории танца, основанной некогда известным танцовщиком Владимиром Докудовским. Докудовский, кроме того что ангажировал саму Миту, предложил Мише место профессора по классу дуэтно-классического танца. Он же разослал по всей Америке рекомендательные письма, в которых о Мите говорилось как о самом выдающемся балетном педагоге современности. Контракты после рекламы Докудовского прямо-таки посыпались на нее! В том числе и из Лондона, куда ее пригласила хозяйка частной школы сценических искусств Urdang Academy .