Юлий Квицинский - Время и случай

20 сентября перед отъездом в Женеву меня вызвал А. А. Громыко. К моему удивлению, он не проявлял никаких признаков недовольства моей «лесной прогулкой» с Нитце. Наоборот, он сказал, что работой делегации доволен, что используется правильная аргументация и шаги нашей стороны удачно распределяются по времени. Но при этой администрации США, подчеркнул министр, вряд ли мыслима договоренность. «Ведь ваши новые директивы не позволят решить вопрос?» — в утвердительном тоне обратился ко мне министр. Я, разумеется, энергично подтвердил, что развязки они не дают. «Ну, а что еще можно было бы сделать, — спросил А. А. Громыко, — какие задействовать варианты? Хотя не поймите меня, что я хочу уподобиться Уорнке».

Надо сказать, что этот бывший глава делегации США на переговорах ОСВ от имени комитета за национальную безопасность США выступил 16 сентября с планом развязки в Женеве, который был весьма похож на то, что я говорил Андропову и Смирнову в начале августа. Он предложил отменить решение НАТО о «довооружении», включить в зачет вооружения Англии и Франции, потребовать от Советского Союза убрать из Европы 572 боеголовки (28 CС-4 и СС-5 и около 100 ракет СС-20). Это оставляло бы нам в Европе и Азии 215 ракет СС-20, а Запад имел бы в Европе 184 английские и французские ракеты. По плану Уорнке накладывались бы также ограничения на наши самолеты Ту-22М («Бэкфайер») и американские F-111 и ЕВ-111.

Я знал, что высказывания Уорнке несколько поколебали убежденность Г. М. Корниенко в том, что американцы на переговорах будут только валять дурака. Он присутствовал на беседе, и поэтому я сказал министру, что без нашей готовности сокращать «Пионеров» с американцами серьезного разговора не будет, да и влияние на западноевропейскую общественность мы будем терять. Но готовы ли мы на такие сокращения, это вопрос для политического руководства СССР. Ему и решать.

А. А. Громыко несколько переменился в лице. Он спросил меня, был ли в истории нашей случай, когда мы отказались бы от своих новых вооружений, развернутых в целях обороны. Если американцы серьезные люди, они должны были бы просить нас «ужаться» за счет старой техники. А они хотят сокращения «Пионеров». Ишь чего им надо! Это не то направление мысли.

Я опять возразил, что на нашей нынешней позиции мы не сможем добиться отмены решения о размещении «Першингов-2» и крылатых ракет. Создастся серьезнейшая угроза Москве и нашим важнейшим центрам в европейской части СССР. Предотвратить ее с помощью аргументов: дядя, как тебе не стыдно, — не удастся. Если мы не хотим сокращать «Пионер», то единственный способ удержать американцев от размещения их новых ракет в Европе — это создать эквивалентную угрозу территории самих США. Если бы мы развернули наших «Пионеров» на Чукотке или чуть-чуть южнее, что не нарушало бы договоров по СНВ, то под ударом оказалась бы вся территория США на северо-запад от линии Лос-Анджелес и Великие озера.

Такой расчет проведен нашими военными. Но смущают трудности с размещением войск и техники в этом климатически исключительно неблагоприятном районе. Речь пошла бы не только о развертывании нескольких полков «Пионеров», но и обеспечении их прикрытия, прежде всего по линии ПВО, иначе они станут легкой добычей американской авиации.

А. А. Громыко эта идея очень понравилась. Но постепенно, расхаживая по кабинету между своим письменным столом и дверью в заднюю комнату отдыха, он остыл. Дорогое удовольствие, вечная мерзлота, трудности снабжения, неизбежное резкое обострение отношений с США. «Нет ли еще чего?» — спросил он.

Присутствовавший на беседе В. П. Карпов упомянул о ядерных крылатых ракетах на наших подводных лодках. Основной людской и военно-промышленный потенциал США находится в районах, прилегающих к океанскому побережью.

— Это дело тягучее, — ответил министр. — Нет ли еще чего?

— Тогда остается только быстрое развертывание новой мобильной МБР «Тополь» с моноблочным зарядом, — высказал предположение я. — Здесь мы американцев серьезно опережаем, и это может подействовать на их позицию.

— Вот это, пожалуй, то, что надо, — оживился А. А. Громыко. — Это уже на мази и пойдет быстро. Возражать им будет нечего. Могут сказать, что это, наша ракета СС-16, которая «закрыта» договором по СНВ. Но это не будет соответствовать действительности. К тому же они сами соблюдают договор ОСВ-2 только в той мере, в какой это не мешает их новым программам. И нам надо действовать так же.

Г. М. Корниенко попытался все же завести разговор о моих контактах с Нитце. Он сказал, что, по слухам, Нитце попало в Вашингтоне, но он оправдывается, утверждая, что задавал Квицинскому лишь «гипотетические вопросы».

А. А. Громыко развеселился: «Вот до чего дошли! Даже Нитце критикуют, а ведь он правее самых правых и ни о чем договариваться не хочет».

Я вступился за «деда», заметив, что это, может быть, и не так. Мне Нитце говорит, что стремится к договоренности, что ему 75 лет и он не хотел бы заканчивать свою карьеру провалом переговоров.

— Это очень просто сделать, — глядя мне в глаза, улыбнулся министр. — Пусть он примет наши предложения.

Об инициативе Уорнке министр заявил, что у Уорнке раньше «иногда бывали просветы», а сейчас их нет. Мы все дружно загалдели, что это не так. Г. М. Корниенко выразил непонимание: учтены Англия и Франция с их ракетами, решение НАТО о размещении новых американских ракет отменяется, предлагаются по ракетам равные потолки, хотя, конечно, в расчет берется вся территория СССР, а не только его европейская часть, не оставлен без внимания и вопрос об авиации.

Громыко по своей привычке пожевал губами и вновь повторил, что не подходят предложения Уорнке. «Он там что-то приоткрыл, а с другого конца все отрубил. У него главное — сократить наши ракеты СС-20, и эту линию на сокращение наших самых современных средств он отстаивает неизменно при всех поворотах обстановки».

Коротко поговорили мы в тот день и о падении правительства Г. Шмидта. Громыко уверенно предсказал, что канцлер Г. Коль займет в ракетном вопросе еще более жесткую позицию, но велел внимательно смотреть за всем, что будет происходить в ФРГ. Он не очень был уверен, что, уйдя в оппозицию, СДПГ станет решительнее выступать против американских планов: «Гладко было на бумаге, да забыли про овраги». Падение правительства Шмидта, по его мнению, скорее результат экономических трудностей, чем спора вокруг ракет.

По возвращении в Женеву я пригласил Нитце вновь прокатиться в Сен-Серг. На сей раз мы свернули с шоссе налево на проселок в направлении на Кувалу, где на самой границе с Францией есть маленький крестьянский двор с харчевней. По дороге я сказал Нитце, что дела наши плохи, что я вернулся «весь в синяках». Он возразил, что он тоже «покрыт синяками», но все же жив, как и я. Ему важно знать подробности.