Вирхиния Вальехо - Любить Пабло, ненавидеть Эскобара

Самым священным для Эскобара после семьи являются союзники. Хотя он никогда бы в этом не признался, мне кажется, мужчины в его семье, за исключением кузена Густаво и El Osito, наскучили ему своей традиционностью. А вот друзья: Гонсало, Хорхе и безрассудный Ледер – намного увлекательнее. Такие же смелые, богатые, отважные и беспринципные гедонисты, как и он. Знаю, банда Хорхе Очоа, которого Пабло любит, как брата, ударила его ниже пояса. Возможно, он никогда уже не вернется в страну. За исключением Ледера, никого из них не потребовали экстрадировать. США до сих пор не располагают неопровержимыми доказательствами причастности Эскобара и его людей к наркоторговле. Однако ситуация очень скоро изменится.

Спустя пару недель идеального счастья Пабло признается, что должен вернуться в Никарагуа. Уверена, «сандинисты» приносят одни неудачи, поэтому стараюсь отговорить его, прибегая к любым аргументам, приходящим мне в голову. Говорю: будь они просто коммунистами, а он наркоторговцем, это еще куда ни шло, но они – заклятые враги «Дяди Сэма», пытающиеся подпитать коммунистическую идеологию миллионами «кокаиновых» долларов. Настаиваю, что гринго не волнуют марксистские диктатуры, пока они не представляют для них реальной угрозы или пока они бедные. Но обогатившиеся на торговле наркотиками соседи Фиделя Кастро со временем стали бы неприемлемой угрозой. Уверяю, что он не может рисковать жизнью, бизнесом и спокойствием из-за Эрнана Ботеро и Карлоса Ледера. Тогда Пабло обиженно отвечает, что, пока жив, разделит с «Эскстрадируемыми» и каждым колумбийцем, в частности, большим или маленьким, богатым или бедным, борьбу за их общее дело. Эскобар обещает скоро вернуться, тогда мы снова увидимся или окажемся в каком-нибудь уголке Центральной Америки, чтобы провести пару дней вместе. Перед тем как попрощаться, он снова советует мне быть очень осторожной с телефонами, подругами и его пистолетом. На этот раз, видя, как он отъезжает, я не просто грустна, но еще и ужасно взволнована тем, что Пабло одновременно заигрывает с ультралевыми и ультраправыми. Спрашиваю себя: кто из партизанских колумбийских групп связал его с «сандинистами»? Каждый раз, пробуя затронуть эту тему, я слышала в ответ, что узнаю это, когда придет время. Ответ приходит внезапно – озарением, и я понимаю, что ситуация гораздо опаснее, чем казалась на первый взгляд.

Его зовут Федерико Воган, их фотографии с Эскобаром и Родригесом Гачей, загружающими семь с половиной тонн «коки» в самолет на правительственной полосе в Никарагуа, разлетаются по свету. Один из пилотов организации, которую американцы окрестили «Медельинским картелем», попал в руки Колумбийского управления по борьбе с наркотиками, которое обещало помочь ему скостить срок до минимума, если пилот вернется в Никарагуа, как будто ничего не случилось. В самолете установили скрытые камеры, чтобы документально доказать причастность Пабло Эскобара и его партнеров к наркоторговле и представить колумбийскому правительству официальный запрос на его экстрадицию. Однако у американцев есть интересы поважнее, чем бросить Эскобара, Очоа, Ледера и Родригеса Гачу в камеру и выбросить ключ, – им нужно свидетельство того, что «Совет сандинистов» замешан в наркоторговле. Это бы оправдало военную интервенцию в регион, который быстро перерастает в угрозу для американцев. Там формируется объединение диктаторских, коммунистических, милитаризованных и коррумпированных правительств, которые рано или поздно могут спровоцировать всеобщий хаос и вызвать массовую миграцию в США. В Мексике «вечная» институционно-революционная партия (PRI) [136]объявила, что поддерживает Фиделя Кастро и некоторых ультралевых правителей мира. Эта страна с самой крепкой культурной идентичностью во всей Латинской Америке, «такая далекая от бога и такая близкая к Соединенным Штатам», становится основным транзитером наркотрафика, одновременно обогащая не только крупных ацтекских боссов и самую коррумпированную в мире полицию, но и вооруженные силы.

Недавно была написана первая глава дела «Иран-контрас» [137], с фотографиями Пабло и Гонсало в Никарагуа. Тогда и наступил закат эпохи генерала Мануэля Антонио Норьеги в Панаме. Видя Пабло во всех ежедневных международных выпусках новостей, я благодарю Бога, что он не взял меня с собой в Никарагуа в первую поездку, после убийства министра Лары и уж тем более сейчас. Его речи все больше наполнялись антиамериканской и антиправительственной риторикой, и во мне затаился глубокий страх, что со временем человек, которого я люблю, станет одним из самых разыскиваемых преступников в мире. Хотя его большое преимущество – уникальная способность предвидеть будущее и находить действенные контрмеры, давая неприятелю яростный отпор, его худший недостаток – полное отсутствие смирения. Эскобар не признает и не исправляет ошибок, поэтому не может до конца осознать последствий своих поступков.

Однажды Глориа Гайтан сообщает, что заглянет с римским журналистом Валерио Ривой. Они приезжают ко мне домой с кинооператорами, включают необходимое освещение, почти не спрашивая разрешения, и журналист берет у меня интервью для итальянского телевидения, по окончании, упомянув, что продюсеры Марио и Витторио Чекки Гори [138], вместе с господином Дино де Лаурентисом [139], самые влиятельные в Италии, заинтересованы в съемке фильма о жизни Пабло Эскобара. Я обещаю ответить, как только Эскобар возвратится из Австралии, собираясь встретиться с Ривой и продюсерами в Риме, куда планирую скоро отправиться. Точнее – в Рим и Мадрид, потому что обещанные дни расставания уже плавно перетекли в два месяца, без единой весточки от Пабло. Я решила: на этот раз чаша переполнена, не буду надеяться, что он устанет от «уродливых типов в форме» или очередной принцесски, поэтому принимаю приглашение поехать в Европу с Хильберто Родригесом, который очень соскучился и не может разговаривать со мной по телефону. А кто еще в Мадриде обсудит с ним Пинью Норьегу и Даниэля Ортегу, Джозефа Конрада [140]и Стефана Цвейга [141], «M-19» и «ФАРК», Петра Великого и Тосканини, El Mexicano и партию PRI, его любимые произведения искусства, Софи Лорен и Ренуара, осужденного банкира Хайме Микельсена и Альфонсо Лопеса Микельсена, Кида Памбеле и Пеле, Белисарио Бетанкура и его жену-фурию, а также правильный способ приготовления спаржи? А с кем еще мне поговорить о Карлосе Ледере, пилоте Барри Силе [142], о ЦРУ и еще куче разных припасенных тем, обсуждая которые, обычный слушатель потерял бы ход мысли?

За пару дней до поездки я прохожу мимо «Raad Automoviles», которой владеет мой друг Тедди Раад. Мы с Анибалом Турбаем были свидетелями у него на свадьбе. Как и художник Фернандо Ботеро [143], декоратор Сантьяго Медина и продавец вертолетов и картин Байрон Лопес, семья Раад обогатилась, продавая предметы роскоши недавно появившимся нуворишам, в их случае – «Мерседесы», БМВ, «Порше», «Ауди», «Мазерати» и «Феррари». Спускаясь, я с удивлением рассматриваю некоторые предложения за четверть миллиона долларов и выше, интересуясь у Тедди: как часто он продает такие машины.