Аполлон Давидсон - Сесил Родс — строитель империи

«…Национальные чувства англичан оскорбляют на каждом шагу. К чему же может привести назревший конфликт? Тысячи беззащитных мужчин, женщин и детей, наших соотечественников и соотечественниц, находятся во власти до зубов вооруженных буров, в страшной опасности оказалось чрезвычайно ценное имущество…

Под давлением этих обстоятельств мы и просим вас прийти нам на помощь… Положение столь угрожающе, что у нас надежда лишь на вас и на ваших людей — не откажитесь поддержать тех, кто оказался в такой опасности»

Столь эмоциональное послание заканчивалось весьма деловым обещанием о возмещении всех расходов

Подписей стояло пять, ближайшее окружение Родса и Альфреда Бейта Старший брат Родса — полковник Фрэнсис Родс. Горный инженер американец Джон Хейс Хеммонд, чьи знания Родс так высоко ценил, что переманил его у Барнато, дав баснословное жалованье — семьдесят пять тысяч долларов в год плюс долю в прибылях. Лайонел Филлипс — хотя он и был президентом Горной палаты Трансвааля, но все же находился в зависимости от Бейта, как и еще двое подписавших письмо: богатый золотопромышленник Джордж Феррер и юрист Чарлз Леонард, председатель Национального союза Трансвааля, организации ойтландеров, выступающей с 1892 года с петициями об избирательном праве.

Конечно, письмо звучало странно. Вопль о бедственном положении «беззащитных мужчин, женщин и детей» в письме никак не доказывался. Что им не давали права голоса в Трансваале — что ж, многие тогда считали это весьма естественным.

Президент Трансвааля Крюгер всегда подчеркивал, что ойтландеры приезжали в Трансвааль лишь на время, ради обогащения. И что никто из них не хотел терять своего гражданства, а трансваальское гражданство стремились просто присовокупить. В утверждениях Крюгера было немало правды. Другое дело, что впоследствии многие из ойтландеров прижились в Трансваале и остались там навсегда, но это зачастую получалось вопреки их первоначальному желанию.

Все это было очевидно для каждого, кто хотел хоть сколько-нибудь задуматься над подлинным положением ойтландеров. Но многие ли из солдат и офицеров Сесила Родса умели и любили задумываться?

Оливия Шрейнер в следующем, 1897-м году выпустила повесть «Рядовой Питер Холкит из Машоналенда». Холкит — образ солдата отрядов «Привилегированной компании». «…Он стал думать. А это случалось с ним нечасто… Вообще Питер не был охотник до размышлений… Питер жил только непосредственной жизнью. Он получал внешние впечатления, но они исчезали бесследно, не будили в нем никакой мысли».

На чем же сосредоточивались его мысли? Он рассуждал так:

«Все прибывавшие в Южную Африку богатели… Взять хотя бы Барни Барнато, Родса… Все они нажились тут: у кого восемь миллионов, у кого двенадцать, двадцать, сорок миллионов… Отчего же не посчастливится и мне?»

Портрет злой, но во многом справедливый.

Перед строем солдат и офицеров, многие из которых были такими вот Питерами, и прочитал Джемсон письмо из Йоханнесбурга. От себя он добавил, что на призыв о помощи надо откликнуться немедля.

Его слова были встречены всеобщим восторгом. Вечером колонна всадников двинулась к границе Трансвааля. Было до нее рукой подать — три с половиной мили.

…Перешли границу с легким сердцем. Отчасти из-за обещаний Джемсона, что никаких вооруженных столкновений он не ожидает и что сражаться придется только в случае нападения буров, а вообще-то единственная цель похода — защитить мирных жителей Йоханнесбурга.

Эта бездумность, с которой люди пошли за Джемсоном! Как им обрыдло, должно быть, стоять лагерем в тех безлюдных местах, рядом с пустыней Калахари, под палящим солнцем. А-тут надежда побывать в «Золотом городе», урвать свою долю наслаждений. Кто знает, может быть, и богатство!

На радостях как не выпить! И двое посланных Джемсоном перерезать телеграфную связь пограничных пунктов со столицей Трансвааля Преторией перерезали не те провода. Прервали связь не с Трансваалем, а с Капской колонией.

Перешли границу около четырехсот солдат и офицеров конной полиции «Привилегированной компании» и полтораста африканцев — носильщиков и слуг. У них — восемь пулеметов «максим», три орудия, шестьсот сорок лошадей и сто пятьдесят восемь мулов. Командовал ими полковник Джон Уиллоби. Двигались всю ночь. К утру прошли тридцать девять миль из тех полутораста, что отделяли их от Йоханнесбурга, и соединились со вторым отрядом, который пересек границу южнее. Это были сто двадцать два солдата и офицера бечуаналендских пограничных войск.

Для внезапного, неожиданного вторжения отряд получился внушительный. А во внезапности они уверены — телеграфные-то провода ведь перерезаны! В счастливом неведении они продвигались все дальше.

У буров пограничных застав там не существовало.

Но в понедельник утром, 30 декабря, правительство в Претории уже получило телеграмму от чиновника из небольшого населенного пункта возле западной границы: «Британские войска со стороны Мафекинга вторглись в пределы республики, перерезают телеграфные провода и движутся по направлению к Йоханнесбургу». Вскоре пришли вести и о численности войск, и об их вооружении. И во все ближайшие округа понеслись приказы Крюгера — собирать ополчение, окружать англичан.

А к Джемсону послали гонца с вопросом, в чем дело, и с требованием немедленно повернуть назад. Джемсон ответил то же, что говорил перед строем солдат.

Затем, когда они прошли уже почти две трети пути, их встретил гонец с призывом вернуться, но уже не от буров, а от английского верховного комиссара Геркулеса Робинсона.

Робинсон узнал о случившемся от Родса. Сам Родс — почти немедленно, в воскресенье вечером. Он тогда же вызвал к себе одного из чиновников английской колониальной службы и произнес в его присутствии:

— Джемсон закусил удила и пошел в Трансвааль.

Однако самому Робинсону Родс сообщил новость лишь наутро, когда отряды Джемсона вторглись уже далеко в глубь бурской территории. Ну, а прежде чем посланец Робинсона передал его приказ Джемсону, тот был уже в глубине Трансвааля.

Джемсон и полковник Уиллоби отказались выполнять приказ. Уиллоби объяснил, что об отходе не может быть и речи: на пройденном пути уже не найти продовольствия и фуража. К тому же кони устали, на обратную дорогу потребуется несколько дней, а там уже собрались отряды вооруженных буров.

Так что выход один — идти дальше, к своим друзьям, которые ждут в Йоханнесбурге и его окрестностях.

Те же люди, что послали Джемсону просьбу о помощи, создали в Йоханнесбурге Комитет реформ. Был выработан перечень требований якобы от имени всех ойтландеров, составлена депутация к Крюгеру и брошен призыв собраться на митинг в поддержку этих требований.