Аполлон Давидсон - Сесил Родс — строитель империи

А секретарь Родса Филипп Джордан умер в мае 1961 года.

Родс не изведал старческих превращений, ощущений, немощей.

Время его миновало быстро — это было так очевидно. В британскую политику приходили другие люди. Дело не в том, лучше они или хуже, моложе или старше, — они просто были другими.

В год смерти Родса английским премьером стал Бальфур. Он был старше Родса на пять лет. К его восьмидесятилетию, в 1928 году, в «Таймсе» появился сонет-поздравление:

О Родсе так бы никто не сказал. Во многом можно его заподозрить, но не в бесстрастности. Свое дело он делал пылко, отдаваясь ему целиком и принимая его абсолютно всерьез. И английские барды воспевали его совсем не так, как Бальфура.

Та эпоха длилась двадцать пять — тридцать лет. С 1870-х до начала нашего века. Деятельность Родса пришлась как раз на эти годы. Он был плоть от плоти тех сил, что делили, кромсали на куски целые континенты.

Но время это кончалось. К началу ХХ столетия мир уже был поделен. Англо-бурская война стала завершением этого раздела.

Вместе с эпохой, как часто бывало в истории, ушел и человек, ставший ее олицетворением.

Зенит могущества Британской империи, самой большой империи в истории человечества, связан с именем Родса, но так ли уж надолго она его пережила? Теперь, оглядывая весь ее путь, можно сказать: как же быстро она распалась…

Герберт Уэллс в 1921 году считал, что через сто лет уже не будет Британской империи. Райдер Хаггард резко осудил его за такой пессимизм. Но события шли быстрее прогнозов.

Прошло лишь сорок лет после смерти Родса, и его младший современник Уинстон Черчилль драматически воскликнул:

— Я стал первым королевским министром не для того, чтобы председательствовать при ликвидации Британской империи.

Но все же Черчиллю пришлось сыграть эту роль. И еще при его жизни Дин Ачесон, государственный секретарь США — страны, которую Родс еще так недавно мечтал вернуть в состав Британской империи, меланхолически заметил:

— Великобритания потеряла империю и пока еще не может найти свое место в этом мире.

Последней среди крупных британских колоний добилась независимости страна, завоеванная Родсом, — Южная Родезия. В 1980-м, отдав свое последнее распоряжение — спустить английский флаг, последний губернатор лорд Соме провозгласил: этот акт «завершает многотомную историю нашей страны: книгу Империи».

…Великий Шелли, соотечественник Родса, когда-то написал сонет о найденном в пустыне обломке древней статуи:

Сколько изваяний постигла такая судьба… Большинство памятников Родсу оказались недолговечными. Те, что были поставлены в Северной Родезии (теперь Замбии), сняты в середине шестидесятых. В Южной Родезии (теперь Зимбабве) — в начале восьмидесятых.

В Южно-Африканской Республике пока стоят.

Кто-то сказал, что выводы — это место в тексте, где вы уже устали думать. И все же — на какие мысли может навести судьба этого человека? Должно быть, на самые разные.

Как часто меняются взгляды на историю! Кому, как не нам, в России, знать это. Николай II был сперва царь-батюшка, потом — изверг, теперь — мученик, скоро, кажется, его объявят святым. Так нам ли удивляться переменам в оценках Сесила Родса!

Один из его приверженцев говорил: «Было что-то магическое в самом имени Сесил Родс, оно излучало магнетизм, как и он сам». Я уже приводил мнение Конан Дойла: «Это странный, но поистине великий человек, могущественный вождь с грандиозными мечтами, слишком великий, чтобы быть эгоистичным, но и чересчур решительный, чтобы быть особенно разборчивым в средствах, — человек, которого не измерить нашими привычными человеческими мерками, такими мелкими для него». И Киплинг — о том же:

Этот образ гипнотизировал не только его соотечественников. Андре Моруа издал восторженное жизнеописание Родса. Освальд Шпенглер в своих пророчествах «Заката Европы» видел в Родсе знамение грядущего. В его схеме мировой истории Родс оказался «посредине между Наполеоном и людьми насилия ближайшего столетия».

Почему же это имя оказалось окружено таким ореолом?

Как понять ушедшего из жизни человека? Любого. Даже самого близкого тебе, того, кто, казалось бы, понятней всех других? Анна Ахматова писала: «Отцы и деды непонятны». Борис Пастернак уверял:

Как воссоздать исторический фон прошлого? Даже если знаешь все доступные документы, видел улицы, вдыхал запах тех мостовых. Как это в «Фаусте»?

Томас Карлейль считал, что толковое жизнеописание — столь же редко, как и толком прожитая жизнь. Андре Моруа поправил его, сказав, что толковое жизнеописание встречается куда реже, чем толком прожитая жизнь. Самому Моруа, мастеру биографического жанра, тоже удавалось далеко не все. И среди биографий, вышедших из-под его пера, книга «Сесил Родс» оказалась не лучшей.

К тому же есть люди, о которых писать особенно трудно. Среди них и те, кто в разные времена вершили судьбами народов, государств. Судить об этих людях по их словам? Так зачастую слова им нужны были как раз, чтобы скрывать свои мысли. По делам? Они окружали свои дела глубокой тайной. В их жизнь вплелись секреты государств, политических партий, гигантских хозяйственных механизмов. И чем важнее эти тайны, тем теснее связаны с мировыми катаклизмами, тем сложнее их раскрыть.

А как понять те идеи, которые в наше время отторгнуты, стали стереотипом вредоносного?

Сейчас трудно представить, что у создания империй, у завоевания колоний была своя романтика, и еще какая. Была своя мораль, своя добродетель. Что они завораживали людей. Только европейцев? Не только. Разве в Азии не создавались империи?

У этой романтики и этой морали были свои кумиры. Каким ореолом были окружены имена французских генералов Лиотэ и Галлиени, немца Карла Петерса, англичан Гарри Джонсона, лорда Лугарда, генерала Гордона… Но даже в самой Великобритании никого не поставили рядом с Родсом. Только в его честь, только его именем были названы обширные страны. Были политики, которых именовали строителями Британской империи, но только Родса — ее отцом.