Андрей Колесников - Путин. Человек с Ручьем

И наконец, Маттео Ренци высказался по поводу тех, кто заставляет Европу терпеть санкции.

— Не США приняли это решение за других. Хотя позиция США кажется мне предельно ясной. На самом деле существует проблема подхода и поведения России. А ускорить проведение ряда процедур (санкционных. — А.К. ) — это было европейское решение, и президент России это знает.

Да, зря, конечно, Владимир Путин задевал итальянца за самое живое. Тот тоже сначала, видимо, не собирался все это говорить вслух.

— Вы спрашиваете: «Сколько вы еще будете терпеть?» — продолжал Маттео Ренци. — Ответ простой: это минские соглашения и их выполнение… Я здесь не для того, чтобы, как мы, итальянцы, можем сказать, «ласкать шерсть». Но я здесь представляю великую державу Италию! И я не буду говорить сладких слов, чтобы понравиться залу.

Только сейчас подтверждались мои худшие опасения. Только теперь можно было осознать степень раздражения, а скорее всего негодования Маттео Ренци.

И если у кого-то возникло предположение, что Маттео Ренци приехал на форум потому, что он наш друг, то мы тут становились свидетелями того, как легко можно потерять друзей.

После пленарного заседания, которое на этом и закончилось, Владимир Путин и Маттео Ренци еще уединились на переговоры, после которых вышли только через два с лишним часа. Возможно, Владимир Путин старался загладить. Это, конечно, если он решил, что обидел.

Так или иначе, пресс-конференция показала, что Маттео Ренци все-таки, кажется, отошел сердцем (не в последнюю очередь, наверное, потому, что Италия в конце концов на 88-й минуте выиграла у Швеции, и потому, что сообщил ему об этом именно Владимир Путин, по его же собственным словам. Хотя итальянский премьер и тут припомнил, что «публично обсудил на форуме в том числе то, с чем не согласны друг с другом»).

Между тем вопросы про санкции продолжались, но теперь спокойствие Владимира Путина могло бы убаюкать даже Маттео Ренци.

— Мы были бы готовы сделать первый шаг (это Владимир Путин комментировал слова Николая Саркози о том, что Россия должна сделать первый шаг в деле отмены санкций. — А.К. ), если бы были уверены в том, что нас, как говорят в народе, не кинут. Но кто нас сможет убедить в этом, я пока не знаю, убеждать надо вообще-то партнеров в Киеве — выполнить Минские соглашения. Я же не президент Украины, я не могу подписать за президента Украины!.. Надо помочь им выйти из этой замкнутой спирали!

Если бы «замкнутая спираль» была не фигурой речи, а просто фигурой, то она могла бы порекомендовать некую возбуждающую воображение инсталляцию.

Все-таки им удалось не разругаться.

А так-то пар выпустили.

19 октября 2017 года президент России Владимир Путин выступил перед участниками Валдайского клуба. Это долгожданное для огромного количества политологов и журналистов событие продолжалось дольше трех часов и было ознаменовано подробными рассказами российского президента о том, как Россия много лет разоружалась перед Западом и как больше этого никогда не будет. Речь Владимира Путина выглядела конфронтационной не хуже мюнхенской и вдруг превращалась в такую миролюбивую, какой до этого не была никогда.

На третий день работы Валдайского клуба члены его ждали Владимира Путина. Обстановка была, конечно, нервной и накануне подогревалась сообщениями о том, что Владимир Путин обязательно «скажет что-то очень важное». Разумеется, все решили, что он объявит об участии в президентских выборах в 2018 году (после случившегося накануне с Ксенией Собчак это казалось бы, впрочем, признаком не очень солидной поспешности). Разумеется, ничего подобного произойти не должно было — и не произошло.

Владимир Путин прилетел в отель «Поляна 1389» около четырех часов вечера, успел тут провести еще две встречи, а потом появился в зале, где его ждали члены Валдайского клуба. Модератором дискуссии был главный редактор журнала «Россия в глобальной политике» Федор Лукьянов. Он напомнил про смысл дискуссии именно этого года: «созидательное разрушение», «из которого рождается целый мир», и признался, что третий день пытается понять, на каком из двух этих слов надо сделать акцент.

Сопредседатель Валдайского клуба Андрей Быстрицкий выступил со вступительным словом и сравнил ситуацию в Валдайском клубе в связи с очередным его заседанием с нотными листами Ференца Листа, в которых были пометки на полях: «Играть быстрее… Еще быстрее… Быстро, как только возможно… Еще быстрее…»

— На следующий год, — поделился Андрей Быстрицкий, — надо придумать что-нибудь особенное!

Нынешний мир, говорил Андрей Быстрицкий, не столько производит безопасность, сколько тратит прежнюю. При этом он сам говорил так стремительно, что я невольно с сочувствием думал про переводчика всех этих его слов и про то, что он, выступая сейчас, быстрее всех остальных соответствует рекомендациям Ференца Листа: «Быстро… Еще быстрее… Быстро, насколько возможно…»

Между тем надо признать, что Андрей Быстрицкий сэкономил Владимиру Путину несколько драгоценных, видимо, минут.

— Когда собираются эксперты, — произнес Федор Лукьянов, — они могут позволить себе алармизм и могут себе позволить даже со страхом смотреть в будущее. Политики себе этого позволить не могут. Поэтому для оптимизма хочу дать слово президенту России Владимиру Путину.

Речь последнего была в той же мере яркой, в какой и откровенной. Следует признать ее при этом временами очень откровенной. Владимир Путин сказал, что, конечно, обострилась конкуренция за место в мировой иерархии, и продолжил было о том, о чем говорит в последнее время постоянно, что некоторые государства (а вернее, конечно, одно) поставили под сомнение наличие правил вообще; что это приводит к жесткой конфронтации; что ввергает мир «в архаику и варварство»… Было уже понятно, что речь будет конфронтационной (не в этом ли, как однажды в Мюнхене, содержалась ее особенная важность?). Но не было понятно, насколько конфронтационной она станет (хотя можно было, конечно, не сомневаться…).

Тут Владимир Путин обвинил Европу в потакании «старшему брату» в истории с бомбардировками Сербии, в истории с независимостью Косово, в том, что Европа должна была помнить о «веками длящихся противоречиях в самой Европе, и помнила, разумеется, не могла не знать и не помнить, а все равно получила Каталонию» и «серьезнейший политический кризис…»

Возник в его речи, конечно, и Крым в связи с этим, и Курдистан, и «правильные борцы», и «сепаратисты» в терминологии, очевидно, «старшего брата»…

И Владимир Путин естественным образом пришел к тому, из-за чего его речь, очевидно, тоже следовало считать очень важной: к отношениям с США в сфере ядерного разоружения. Это действительно то, на чем не могут не специализироваться большинство приглашенных экспертов, сидевших сейчас в зале, или по крайней мере то, что их больше всего интересует и что они готовы в любой момент начать обсуждать с перманентной страстью скорее всего остального.