Андрей Колесников - Путин. Человек с Ручьем

А вопросы-то были все равно те же. И все началось сначала.

И так и будет на такой же встрече в 2018 году.

И в 2019-м тоже.

И дальше. И снова.

Владимир Путин, приехавший на Всеармейское совещание в Минобороны 22 февраля 2003 года около полудня, рассказал участникам совещания много интересного. Так, он объяснил, что именно отличает хорошего военного от не такого хорошего. У хорошего должен быть широкий кругозор, а не только специальные знания. Участники совещания в подавляющем большинстве лихорадочно конспектировали. Не знаю, правда, все ли успели записать, что «сегодня нормализуется обстановка в Республике Чечня» и что «люди там возвращаются к мирной жизни». Но явно записали, что численность армейской группировки в связи с этим будет неуклонно сокращаться.

И тут президент произнес:

— Необходимо сказать о том, что баланс сил в мире со всей очевидностью нарушен, а новая архитектура безопасности еще не создана.

Этой фразы, как и нескольких следующих, не было в первоначальном тексте его речи.

— Мы не можем не замечать, — опять сказал президент, так сказать, от себя, — растущую агрессивность в некоторых влиятельных странах мира.

Кого же он имел в виду? Да понятно кого. Не так уж много влиятельных стран в мире, а таких, у которых последнее время растет агрессивность, и вовсе две.

И только на второе место по опасности для мирового сообщества Владимир Путин поставил угрозу международного терроризма. Впервые. Понятно, что если такое высказывание в адрес США и Великобритании было запланировано, а не стало экспромтом, то место для него было выбрано правильное. В этой аудитории к словам президента отнеслись с большим пониманием. Осталось подождать, как отнесутся к этим словам те, в чей адрес они были произнесены.

После президента дали слово трем молодым военным. В большую политику они не вмешивались, а про жизнь сказали. Правда, первому из них далось это с трудом. Капитан-артиллерист начал очень трогательно заикаться на фразе «Товарищ Верховный главнокомандующий!». Никак ему не давалось последнее слово. И никогда ведь раньше в своей жизни капитан, как потом выяснилось, даже не думал заикаться. Но с другой стороны, что вы хотите — встречи с главой государства ни для кого даром не проходят.

Капитан штурмовал это слово раза четыре, и неудача всякий раз преследовала его. Сидевший рядом со мной офицер-летчик от стыда за вооруженные силы даже закрыл голову руками и только шептал с отчаянием: «Ну, давай… Давай!» Президент же с явным сочувствием смотрел на капитана. Тот, справившись в конце концов с неприятным словом, уже без запинки начал хвалить окружающую его действительность…

Президент выступил с коротким ответным словом. Он посвятил его в основном защите артиллериста от возможных последствий конфуза со словом «главнокомандующий».

— Не смущайтесь своих ошибок, — защитил он капитана. — Речь ваша была точной, и правительство должно обратить на нее внимание.

В зале раздались бурные аплодисменты. Так благородная попытка приободрить капитана-артиллериста привела к мгновенно возникшим обязательствам государства перед военнослужащими. Теперь, не дай бог, снимут с замерзающих бомжей теплый камуфляж.

После этого объявили перерыв, а президенту дали пообщаться с несколькими молодыми офицерами практически наедине. Владимир Путин начал с того, что сказал все тому же артиллеристу, чтобы тот не расстраивался. Он уже и правда, похоже, не расстраивался. Да и чего ему, в самом деле? Еще чуть-чуть позаикался бы — и в депутаты можно баллотироваться.

Президент спросил артиллериста, есть ли у него гаубица. У того она была.

— А какая? — уточнил президент.

Вопрос был не праздный. Владимир Путин рассказал, что они с Сергеем Ивановым, когда проходили сборы после института, стреляли из гаубицы образца 1938 года, так что теперь ему есть что вспомнить.

— Я не стрелял, я юрист, — обиделся министр обороны, слушавший беседу.

А президент тогда кто же?

Артиллериста его гаубица устраивает. Она не 1938 года. Но ему категорически не нравится газета «Красная звезда». Он заявил, что там часто нечего читать. Казалось бы, велика беда — ну и не читай! Но не читать он тоже не может.

Владимир Путин согласился с капитаном (да и разве можно с ним было в этот день спорить?). Он сказал, что уже думает, как бы «сделать ее более молодежной, что ли… укрепить с точки зрения содержания и полиграфической базы», чтобы в результате получить издание «ну, не совсем уж для молодых, а и для среднего возраста»…

Владимир Путин часто и помногу встречается с простыми людьми. Самыми разными. Кому-то такие встречи кажутся театрализованными, но я бы не называл это словом «показуха». Я бы называл это неотъемлемым и неизбежным элементом работы президента. Президент должен встречаться с людьми. Он это понимает прекрасно — и время от времени увлекается этим.

Какие-то вещи начинают его интересовать, или он бывает растроган… много случаев таких мы знаем. Ну хочет он поцеловать мальчика в живот — и ничего не может с собой поделать. Он себя не сдерживает. Но, собственно говоря, может быть, жизнь и состоит из таких мгновений. Особенно для мальчика. Мальчику, когда вырастет, об этом уж точно расскажут, сам он вряд ли это запомнил (а может быть, кстати, и запомнил).

Так что я бы тут тоже не драматизировал. Все более жизненно в этом смысле тут устроено. С одной стороны — это часть работы, а с другой — реальные человеческие эмоции. Я думаю, что в такой же ситуации безусловно находится любой лидер любого государства. И ведут они себя в такой ситуации все с разной степенью успешности, с разной степенью искренности. Мне кажется, мало кому вообще удается в такой ситуации не то что проявить человеческие эмоции, показать их, а по-настоящему их испытать. Мне кажется, что Путину иногда удается.

Обстановка на этой встрече была раскованной. Офицеры наконец-то говорили то, что думали. Владимир Путин узнал, что рюкзаки, с которыми спецназ отправляется на боевые дежурства, носили еще дедушки, которые ходили с Александром Суворовым в альпийские походы. И теперь их нужно прошивать двойным швом. Полиуретановые коврики, на которых не холодно спать на голой земле, офицеры и солдаты покупают за свой счет. Боевые группы занимаются уборкой снега и чистят картошку на кухне.

Министр обороны с интересом слушал все это, пока президент не сказал ему: «А почему вы ничего не записываете? Пометьте себе!» Сергей Иванов начал записывать. А офицеры уже говорили про катастрофическую нехватку мер воздействия на солдат. Ведь гауптвахту отменили в прошлом году.

— «Губы» не осталось? — расстроенно переспросил Владимир Путин.