Андрей Колесников - Путин. Человек с Ручьем

Когда я записывал эту мысль, стараясь не упустить ни одного слова, вдруг услышал характерный стук. Так стучат пальцем по микрофону. Я подумал, что у Владимира Путина сломался микрофон. Но нет. Действительность превзошла худшие прогнозы.

Подняв голову, я увидел, что президент смотрит на другую сторону стола справа от себя. Не хотел бы я, чтобы кто-нибудь когда-нибудь так смотрел на меня.

— Сюда нужно смотреть! И слушать, что я говорю, — Владимир Путин сделал резкое ударение на слове «я». — А если неинтересно, пожалуйста…

И он кивком указал на дверь, через которую входили журналисты.

Люди, к которым обращался Владимир Путин, онемели. И кто же были эти люди? Один из них — обычно немногословный министр энергетики Игорь Юсуфов. Другим пострадавшим (вообще потерял дар речи) стал и.о. министра науки, промышленности и технологий Андрей Фурсенко.

А главным виновником приступа начальственного гнева стал министр здравоохранения Юрий Шевченко, с которым господин Путин беседовал полтора часа назад о росте рождаемости в Свердловской области. Это он что-то увлеченно рассказывал коллегам. Скорее всего обсуждали ведь ту же самую тему. Ибо о чем еще можно говорить с таким увлечением?

Между тем такой срыв у Владимира Путина произошел впервые. Он продемонстрировал, что из себя его могут вывести не только вопросы засланного французского журналиста про Чечню и ЮКОС. Точно такая же реакция вполне, выясняется, возможна, когда ему кажется, что его невнимательно слушают коллеги.

В сентябре 2003 года Владимир Путин пытался объяснить студентам и преподавателям Колумбийского университета, как сложно устроена жизнь в России. Попытка эта завершилась, по-моему, неудачей, но показала, что за словом в карман он не лезет.

Встреча с Владимиром Путиным широко анонсировалась в Колумбийском университете. В нескольких красочных брошюрах было подробно рассказано о России. Это был доброжелательный рассказ. Подчеркивалось, что американцы мало знают об этой удивительной стране. Недостаток знаний тут же восполнялся. Так, утверждалось, что Россия зарабатывает на туризме больше, чем Таиланд, Греция и Португалия. А российский модельер Елена Ярмак (живет на Брайтоне) стала лучшим дизайнером мира 2003 года («Российская культура, таким образом, снова на подъеме!» — говорится в буклете). Грамотность в России составляет 99,6 %, в то время как в Америке — всего 97 %. Ну, и никаких вопросов уже не вызывало утверждение о том, что, по данным агентства «Валидата», 78 % жителей Чечни хотят жить в составе России.

В результате, чтобы увидеть президента такой прекрасной страны, на входе в актовый зал выстроилась длинная очередь из студентов, преподавателей, славистов, русистов и журналистов. Впрочем, интерес ко встрече проявили только российские журналисты, которым больше было некуда себя, собственно говоря, девать. У американских журналистов хлопот было, очевидно, больше. Встречей с российским президентом не заинтересовался ни один национальный телеканал.

Президент России извинился за то, что у собравшихся были сложности с проходом в здание. Он рассказал, что и сам часто злится на свою службу безопасности, а также и на чужие, но не обижается на них. Такой уж это человек.

Во вступительном слове российский президент сказал, кроме того, что знает, как Россия стала для многих людей в этом зале научной судьбой и что Колумбийский университет долгие годы ковал кадры советологов. И тут докладчику изменила выдержка.

— Мир капитальным образом изменился, СССР больше нет, а советология существует! — с досадой воскликнул он. — Упразднить ее надо! Я только что говорил вашему ректору: упразднить! Я вот смотрю на ваш потолок, тут написаны названия предметов: литература, философия, медицина… Нет советологии! И правильно!

Судя по тому, как растерянно улыбался, но ни разу даже не кивнул ректор, меры по горячим следам приняты не будут.

Зато на предложение российского президента задавать вопросы зал откликнулся бескомпромиссно. Бойкая студентка Колумбийского университета Оксана Буранбаева тут же спросила, почему президент назвал ВИЧ-инфекцию угрозой для России. Тот вынужден был довольно долго отвечать, хотя было видно, что ему не хотелось тратить время на этот вопрос. Американский паренек, хорошо говорящий по-русски, признался, что ему очень нравится, как по-русски говорит Владимир Путин.

— Что-что вам нравится? — переспросил его президент.

— Как вы… — замялся паренек, — режете правду-матку.

— Случается, — с некоторым, я бы сказал, кокетством пожал плечами президент.

— А как вы употребляете крепкие выражения!

— Вы преувеличиваете мои способности!

— Ну, можно сказать, крылатые выражения… — Паренек умел подбирать слова. — Вы считаете, они являются неотъемлемой частью языка?

— Я ведь не филолог, — пояснил президент. — Но у меня есть мнение. Вот российская знать одно время разговаривала в основном на французском. Встает вопрос: что с этой знатью произошло?

Владимир Путин сделал паузу и испытующе посмотрел на паренька, словно сомневаясь, что тот знает. Но тот, видимо, знал. Кивнул, во всяком случае, уверенно.

Русскую знать подвело, таким образом, знание французского. Недаром сам Владимир Путин уже не первый год учит английский.

Милая девушка спросила его насчет свободы слова. Она сослалась на мнение тех людей, которые считают, что Владимир Путин попирает эту свободу.

— Да у нас не было никогда свободы слова, так что я не знаю даже, что попирать! — недоуменно воскликнул российский президент.

Эти слова отчего-то очень понравились залу; он зааплодировал, что явно придало уверенности Владимиру Путину.

— После начала 90-х годов наступил ренессанс свободы. Свобода воспринималась как вседозволенность, анархия, стремление к разрушению…

Никто уже не аплодировал. Зал притих.

— Должны существовать определенные ограничения, заключенные в законе, который принят в условиях демократии, — продолжил российский президент.

Зал, до этого очень оживленно реагировавший почти на каждую реплику Владимира Путина, теперь молчал. Очевидно, американцы почувствовали, что в этих словах может таиться какая-то серьезная неприятность для интересующих их свобод.

Но президент не остановился на этом, а пояснил свою мысль. Он рассказал, что ее хорошо иллюстрирует ситуация со штурмом на Дубровке. По его словам, съемочная группа одного телеканала, дав взятку, прошла через оцепление и транслировала напрямую штурм здания, поставив под угрозу жизни заложников и двухсот бойцов спецназа. Это было сделано, по мнению Владимира Путина, не для того, чтобы рассказать правду о происходящем на Дубровке, а в борьбе за рейтинг.