Артём Драбкин - Танкисты. Новые интервью

– Стреляли с ходу или с коротких остановок?

– Только с остановок. С ходу конструкция орудия Т-34 сделать хоть сколько-нибудь прицельный выстрел не позволяла. Любая колдобина – и пушка тут же сбивалась с прицела. Надо было обязательно делать короткую остановку. Уже последние модели танков Т-34–85, которые получал корпус, имели более сбалансированную систему наведения. Но все равно стреляли с остановок.

– Кто был обязан следить за боекомплектом Т-34? Существовали ли какие-то нормы расхода боеприпасов?

– Нет, таких норм не было. Следили, смотря по обстановке. Было так, что все запросто выходит, весь боекомплект. Обычно после боя оставались только пулеметные диски, их всегда много. Пополняли же боекомплект бригадные тыловые службы. Они же подвозили горючее. Мы сами приходили к грузовикам и получали деревянные ящики со снарядами, которые потом приносили к танку. Про запас ящики ставили даже на борту, потому что боекомплекта Т-34–85, откровенно говоря, не всегда хватало. Но это было очень опасно, ведь даже если из пулемета попадет снаряд, то получится взрыв. Так что за этим следили и постоянно подвозили резервы.

– Какая наиболее типичная задача ставилась вам в прорыве?

– При прорыве мы всегда выходили за пределы пехотных подразделений и действовали в глубине территории противника. Даже так происходило, что немцы не ожидали, что так скоро у них появятся советские танки.

– Приходилось ли вам воевать в городе?

– Да. Главная сложность ведения городского боя заключается в борьбе с фаустпатронами. Танковый десант по инструкции должен составлять пять-семь человек. В реальности же было так: комбат стрелкового батальона находился на танке нашего комбата, с ним десяток-полтора пехотинцев. И дальше по убывающей. В итоге у командира линейного танка три или четыре стрелка, а то и того не было. Когда пехота есть, то намного проще воевать в городе: они быстрее замечают, откуда стреляют, из какого дома и окна. Своевременно подсказывали, где противник. Я относился к десантникам нормально. Ведь внутри танка проще сидеть, когда противник ведет стрельбу из пулемета или карабина. А пехотинцу надо спрятаться. Использовали наш корпус или башню. Командовал ими свой командир, мы от него только получали информацию. В конце войны я стал командиром танковой роты, тогда со мной на танке находился стрелковый ротный. Мы между собой договаривались. Если, предположим, деревню занимали, то ротный приказывал своим стрелкам: «Смотрите, пожалуйста, чтобы никто не подступил к танку». Ведь вывести танк из строя можно было запросто из фаустпатрона. Немцы даже в подвале сидели, попробуй найти их там. К примеру, Т-34 проходит по деревенской улице, и вот откуда ты знаешь, в каком доме и кто сидит на крыше. Да и из окна или из подвала легко стрельнет. Кругом их было полно. Под конец войны у немцев имелись специальные подразделения, вооруженные только фаустпатронами.

– Во время боя в городе танковые люки закрывали?

– Я лично не закрывал, и большинство танкистов аналогичным образом поступало. С закрытыми люками ты остаешься оторванным от реальности боя, слепым. Открытый люк нужен, ведь пока ты посмотришь в прибор наблюдения, что ты увидишь. Крутишь-крутишь, только кое-что видно. А выглянешь, сразу все увидишь.

– Что делать, если во время боя перебьет гусеницу?

– Пытались отремонтировать на месте. Все зависело от вида боя и от того, насколько интенсивно бьет противник. То ли можно заниматься, то ли нельзя. Гусеницы у нас были стальные. Когда мы шли по дороге на Прагу по шоссе, шуму было страшно много.

– Производилась ли чистка гусениц?

– Некогда было этим заниматься. Когда выходили из боя на переформировку, например, когда в Брянских лесах несколько месяцев провели после Орловской операции на формировании. Тогда просматривали гусеницы. Ведь что такое чистка? Там главное, чтобы все спицы, которые соединяют траки, не были погнуты. А все остальное неважно: гусеница – это крепкая вещь. Уже в послевоенное время, когда стали танки ставить на подмостки, то гусеницы не то что чистили, а даже черной краской красили. Это уже происходило при установке в танковом парке.

– С танками противника довелось столкнуться?

– А как же. Мы никогда не уклонялись от боя с немецкими танками. Не знаю такого случая, чтобы кто-то прятался или уклонялся. Когда ставится задача, это все-таки танк, такая фигура для противника, что ее не спрячешь. Постоянно с ними сталкивались.

– Сколько на вашем боевом счету вражеских танков?

– Не больше четырех танков. Один эпизод мне запомнился на всю жизнь. Бился с «Пантерой». Произошло это на польской территории. Деревушка. Комбат выяснил, что ее занимает противник. Где-то рано утром меня, взводного-1, и командира второго взвода собрали на совещание. Поставили задачу: второй взвод наступает в таком-то направлении, я одним танком иду левее. Захожу с левой стороны на южную окраину деревни. Когда подошел к опушке деревни, то решил дальше двигаться через лощину. Второй взвод открыл огонь. И я заметил, что стреляет пушка по танкам второго взвода, а с левой стороны за сараями притаилась «Пантера». Я левее от нее, думаю, как же так незаметно сделать, чтобы подобраться поближе? Даю механику-водителю команду подъехать. К счастью, лощина шла через всю деревню. Ему поручил немножко проехать и остановиться. Мне из лощины все-таки видно, где стоит танк врага. Заряжающему приказываю: «Заряди-ка бронебойный снаряд». Он зарядил, я в перекрестье прицелился. Стрелял неплохо. Навожу на «Пантеру». Даю выстрел. Первым получился маленький недолет. Заряжаем второй. Я чуть повыше беру прицел. Огонь. «Пантера» загорелась. И сгорела дотла. С первого попадания. Орудие подбили танки второго взвода.

– Обычно с какого расстояния вели огонь по танкам противника?

– Только с близкого расстояния. Когда брали Подволочиск, дело происходило вечером. У немцев что хорошо: очень много пехоты. Она привязана к танкам, взад и вперед бросает ракеты, освещает местность. Так что мы только из-за укрытия на 100–150 метров били по танкам врага. В этой засаде наш батальон уничтожил семь танков противника.

– Самый опасный немецкий танк-противник для Т-34?

– «Тигр». 88-мм орудие имело мощную силу. Оно с расстояния в километр легко выводило из строя Т-34.

– Как вы можете прокомментировать высказывание: «Танки воюют вдоль дорог». Случалось ли марши по бездорожью совершать?

– Разные бывали случаи. Могли и по бездорожью идти. Большей частью в прорыве в первые дни мы только через поля, по окраинам и шли, потому что дороги противник всегда простреливал. Заранее готовил позиции. Так что старались их обходить.