Павел Аптекарь - Чапаев

Быстрое оставление города красными частями могло привести к личной трагедии для Чапаева, который был равнодушен ко второй жене, но обожал детей от первого брака. Пелагея Камешкерцева с тремя детьми комбрига и двумя своими в те дни находилась в Николаевске.

Дети Чапаева утром 20 августа играли во дворе дома и увидели на противоположном берегу Иргиза кавалеристов. Они обрадовались, надеясь встретиться с отцом, которого давно не видели. Выбежавшая во двор Пелагея сразу почувствовала опасность: кавалеристы были вооружены не шашками, а пиками. В этот момент во двор въехал молодой красноармеец и приказал всем быстро садиться в запряженный парой лошадей тарантас. Бойцу было поручено вывезти семью Чапаева из города. Но с эвакуацией семьи он опоздал: город уже был оцеплен чехами и народоармейцами, а выезд из города закрыт. Дальше, если верить пересказу истории последующих дней детьми нашего героя, события развивались драматично. Камешкерцева предприняла отчаянную попытку: подъехала к мосту и хотела уйти под ним в лес. Но и там стоял патруль белых. Повернув назад, красноармеец остановился рядом с каким-то домом и быстро провел женщину с детьми в калитку. Хозяин, убедившись, что улица пуста, пригласил нежданных гостей в дом. Он взял детей за руки и сказал: «Отныне вы — мои дети. А вашу мать мы спустим в погреб. Вы меня должны слушаться, а мою жену называть мамой. Поняли?» Пелагея собралась было уйти, но хозяин ее не отпустил. В приказах, изданных оккупантами, предлагалось всем жителям Николаевска в 24 часа выдать членов семей красноармейцев; пытавшихся прятать таковых ждал расстрел. «Полезай в погреб и жди, пока не придут красные!» — приказал хозяин дома.

Железнодорожник, имя которого осталось неизвестным, прекрасно понимал, что если Камешкерцеву и ее детей найдут, то ему и его близким грозит жестокая расправа. Но это не остановило безымянного героя: «Отпустить тебя на верную гибель не могу. Я — человек, а не предатель. Так что, женщина, милая, полезай-ка в подпол». Спрятав женщину в подполе, он придвинул на крышку сундук, на котором спала его старая мать. Начавшийся на следующий день обыск проводили чехи, плохо понимавшие по-русски. Угостившись хозяйскими припасами, чехи все же осмотрели двор, сарай и даже открыли сундук. Завершив обыск, решили побеседовать с хозяевами. Один из «гостей» сказал, что Чапаев удрал на аэроплане в Саратов. Хозяин, стремившийся поскорее спровадить опасных гостей, поддакивал: «Конечно, Чапай струсил и вместе с женой удрал в Саратов, удрал, удрал»… Чехи наконец направились к двери. Вдруг Аркадий, младший сын Чапаева, которому едва исполнилось четыре года, возмущенно завопил: «Это неправда, наш папа не трус, он чехов бьет!!! Папа не трус!!!»

Хозяйка побледнела, а хозяин дома растерялся, в комнате повисла зловещая тишина. Чехи развернулись и настороженно посмотрели на детей. Шестилетняя Клавдия почувствовала опасность и больно ущипнула младшего брата. Тот отчаянно заорал, началась детская потасовка, которая отвлекла внимание чехов. Разбираться в детской ссоре они не стали и покинули дом. Семья хозяина и «чапаята» счастливо спаслись от гибели.

Тем временем сам Чапаев, знавший, что его семья осталась в Николаевске, и предполагавший, что она может попасть в руки врага, искал варианты контрдействий, чтобы отбить город. Начальник дивизии Сергей Захаров поручил ему возглавить группу в составе двух пехотных и кавалерийского полка, чтобы вернуть Николаевск. Но для начала предложил 1-му Николаевскому стрелковому полку отойти из района Порубежки, где тот вел бой, на Давыдовку и только оттуда атаковать город. Командир полка Иван Плясунков был против: «Не мы атакуем чехов в Николаевске, а они нас в Давыдовке с тыла». И здесь Чапаев пошел на решительный шаг. Можно сказать, что Большой Иргиз стал для него своего рода Рубиконом, решившись перейти который он оказался перед выбором: победить или погибнуть. Зная, как к нему относятся в штабе армии, он тем не менее, нарушив субординацию, отменил приказ начдива как ошибочный и поручил Плясункову продолжать бой за Порубежку, чтобы вернуть переправу через реку. Одновременно он приказал полку Кутякова оставить заслон в районе обороны и двигаться через село Гусиха в тыл противнику.

Нарушение приказа командования — тяжкое воинское преступление, наказание за которое может быть самым суровым. Отменив распоряжение Захарова, Чапаев сильно рисковал. Спасти нашего героя мог только полный разгром противника.

Белые тем временем были уверены в успешном для них развитии событий. Штаб Хвалынской группы Народной армии, получив сведения от летчика-разведчика, доносил 20 августа:

«Юго-западнее Николаевска противника не обнаружено. По железной дороге к югу и по большой дороге на Корнеевку замечены уходящие части красных. Между деревнями Беленькая и Толстовка отмечен бивак пехоты, сброшены бомбы, к востоку от дер. Беленькая замечен лагерь примерно на батальон, между дер. Беленькой и ст. Рукополь стоит состав 25 вагонов паровозом в сторону Ершово. На дороге Селезниха — Николаевск обнаружен выходящий из Селезнихи оч. большой обоз, среди повозок пехота и артиллерия, появление аэроплана вызвало панику, к сожалению, возможности захватить больше двух бомб не было. Предполагаю, что отряды, выходившие из Селезнихи, это отряды, которые вчера ушли из района Липовка, около 1000 человек и 5 орудий, необходимо известить николаевский отряд, чтобы не упустить столь богатую добычу».

Однако движение красных частей было не столько отступлением, сколько сосредоточением сил. Командир чехословацкого отряда Рудольф Вобратилек указывал, что противник стремится действовать активно.

21 августа красные полки перешли в наступление, оттеснили противника от переправы в Порубежке и прервали связь между Николаевском и Ивантеевкой.

Чтобы отвлечь неприятеля от главного удара, Чапаев собрал скотину из близлежащих деревень и подвел стадо, окруженное несколькими рядами бойцов, к мосту через реку Иргиз у Николаевска. Чехи купились на эту уловку и стянули главные силы к мосту, что позволило 2-му Николаевскому полку быстро выйти в тыл противнику у села Большая Таволожка. Внезапность дала блестящий результат.

Артиллерия 2-го полка прямой наводкой обстреляла батарею противника. Сразу же после обстрела кавалерийский эскадрон и три батальона разинцев с криком «ура!» бросились в атаку. Внезапный удар с тыла вызвал панику противника. Чехословацкие артиллеристы бросили орудия и пытались спастись среди пехотинцев прикрытия. Однако пехотинцы не успели изготовиться к бою и были уничтожены. Чапаев, лично руководивший в этом бою Пугачевским полком, атаковал противника с фронта. Победа была полной, красные бойцы, по словам Ивана Кутякова, захватили четыре тяжелых орудия, более шестидесяти пулеметов и богатое военное снаряжение.