Павел Аптекарь - Чапаев

Вскоре после боя под Гусихой Чапаев получил серию благодарственных телеграмм. «Приношу Вам благодарность за лихой подвиг, оказанный Вами… Николаевскую дивизию необузданные белые банды уже знают. Ваша бригада доказала еще раз доблестное рвение скорее победить заклятого врага. Память о полках славной Николаевской дивизии в сердце настоящего революционера никогда не умрет, и я надеюсь, что в будущем Вы оправдаете неоценимые геройства бойцов Николаевской дивизии», — писал временно командовавший армией бывший балтийский матрос Тихон Хвесин. Вскоре командарм ходатайствовал перед Реввоенсоветом о награждении чапаевской бригады Революционным Красным Знаменем «За неоднократные геройские подвиги в течение двух месяцев боев с чехословаками, где бригада под командованием Чапаева успела завоевать себе славу».

8 сентября Чапаева и его бойцов благодарил уже главком Вацетис:

«Считаю своим долгом отметить доблестную работу Николаевских полков. Герои-николаевцы не только победно отразили отчаянные атаки врага, но и сами, перейдя в наступление, нанесли ему громовой удар. Ошеломленный этим, противник позорно бежал. Блестящему успеху этого боя способствовала не только самоотверженность и храбрость солдат Николаевского полка, не только их твердая решимость победить или умереть, но и искусное руководство командира полка Чапаева.

Верно оценивая боевую обстановку, твердо управляя полком и беспременно подавая личный пример своим подчиненным, этот славный начальник смело вел своих храбрых солдат на геройские подвиги.

Эти блестящие действия Николаевского полка показали, что николаевцы сознательно относятся к своему революционному долгу и честно несут свои обязанности перед Родиной. Они показали, что могут сделать герои-солдаты революционной России, руководимые талантливым героем-командиром.

Честь и слава вам, доблестные солдаты-николаевцы! Родина с радостью прочтет о ваших великих подвигах и будет гордиться своими достойными сынами, храбро стоящими на страже революции… Да послужат примером ваши геройские подвиги для нашей молодой, еще неокрепшей армии».

Но Чапаев оценивал положение куда менее оптимистично и жаловался на острый недостаток вооружения, боеприпасов и амуниции. 2 сентября он выступил на заседании уездного исполкома: «Армия сражается босая и раздетая, и без винтовок, и без всего необходимого. Подвиги и победы армией совершаются только благодаря тому, что она охвачена революционным духом. Как яркий пример может послужить последнее сражение под Гусихой, где 2-й советский полк, босый и почти голый, с палками вместо винтовок перешел в наступление и прогнал чехословацкую банду, наступавшую на него, и отобрал у них оружие и снаряжение, захваченное прежде чехословаками у 2-го советского полка… Такое положение не может продолжаться. Нужно принять все меры к скорейшей доставке полку необходимого обмундирования и снаряжения, чтобы этот революционный дух, который охватил полки, не погас и не получился разлад армии».

Чапаева слушали внимательно, ему доверяли. Но спустя почти 100 лет эти слова звучат странно. Чапаев, его подчиненные и вышестоящее командование регулярно рапортовали о захвате орудий, пулеметов, сотен и даже тысяч винтовок, значительного количества боеприпасов. Жалобы на их острую нехватку после победных реляций заставляют задуматься о судьбе трофеев. В тот период они вряд ли немедленно отправлялись на соответствующие склады: в тот момент обе воюющие стороны преимущественно воевали одним и тем же оружием и нередко пополняли запасы за счет противника. Получается, захваченное имущество неприятеля использовалось нерационально либо число трофеев существенно преувеличивалось ради доказательства разгрома врага.

Исполком постановил направить двоих работников в Саратов с ходатайством о скорейшей отправке вооружения и снаряжения, послать в Москву телеграмму соответствующего содержания и создать при полевом штабе комиссию из опытных работников по снабжению. В решении исполкома, принятом по настоянию комбрига, отразился образ действий Чапаева, который ради достижения цели (в данном случае — получения положенной по уставу воинской амуниции) не ограничивался рапортами по инстанциям, а использовал все возможные средства, в том числе и гражданские власти. Местные партийные и государственные органы не имели формального касательства к делу снабжения бригады, но штабы и особенно советские учреждения не могли игнорировать обращения «товарищей» снизу.

6 сентября 1918 года Чапаев получил долгожданную должность начальника дивизии, заменив отправившегося в командировку Сергея Захарова (зачем начдив убыл в разгар боев — другой вопрос). Новый масштаб работы показал Чапаеву плюсы и минусы высокой должности. Теперь уже ему самому пришлось столкнуться с недоверием к высшему командованию и наветами ближайших соратников. 7 сентября Чапаев зачитал приказ штаба фронта:

«При объезде мною Николаевского фронта я с удовольствием обнаружил везде стремление к воинскому порядку, необыкновенно высокий подъем духа, несмотря на просчеты в обмундировании, снаряжении и т. д., а также дружную работу чинов штаба Николаевской дивизии, за что объявляю благодарность военному руководителю Николаевского фронта тов. Захарову.

При посещении моем 1-го Советского Николаевского полка командир полка Плясунков позволил себе неуместные обращения к солдатам, клонившиеся к возбуждению ропота среди солдат по вопросу о деятельности Штаба относительно обмундирования, снаряжения и вооружения товарищей красноармейцев… Обвинения были обоснованы на совсем неосновательных предположениях. Подобные выступления имели характер либо заискивания какой бы то ни было ценой расположения солдат, либо характер речи контрреволюционера, старающегося возбудить ропот или неудовольствие красноармейцев против высшей военной инстанции. Напоминаю тов. Плясункову, что призыв к ропоту или неудовольствию составляет одно из наиболее тяжких преступлений против воинской дисциплины. Лишь принимая во внимание блестящую боевую деятельность тов. Плясункова, я ограничиваюсь объявлением ему выговора за неуместное выступление с необоснованными обвинениями…

При посещении полков Николаевской дивизии мною была замечена какая-то глухая работа провокаторов, клонящаяся к подрыву доверия между частями, как, например, между 1-м и 3-м Советскими Николаевскими полками».

Тем временем уральцы и Народная армия Комуча возобновили активные действия на николаевском направлении. Казачья кавалерия наносила удары по тылам и путям сообщения 4-й армии. Главные силы Уральской армии наступали на Новоузенск, вдоль железной дороги на Саратов, а также на Николаевск и расположенную южнее города станцию Рукополь. Правобережная группа Народной армии Комуча действовала, о чем и ходатайствовал ранее Федор Махин, на Вольском направлении, а Левобережная группа наступала на Балаково, пытаясь выйти в тыл 4-й армии. Противник принудил войска 4-й армии к отступлению и двигался к Волге. Части дивизии Николаевских полков отходили к Рукополю.