Леонид Млечин - Плевицкая

— Нет! Нет! Сегодня нужно уже платить! Плевицкая! Есть еще время сказать правду. Что вы сделали с генералом Миллером? Не видите ли вы и его, как генерала Кутепова, живым в ваших снах? Говорите!

Плевицкая молчала.

— Как тягостно это молчание! — произнес адвокат.

Адвокат Рибе ошибался. Супруги Скоблины не участвовали в похищении Кутепова, потому что стали работать на советскую разведку больше чем через полгода после его похищения. Но в зале не было никого, кто мог бы поправить адвоката. Впрочем, если бы такое уточнение и было бы сделано, едва ли это смягчило бы сердца присяжных.

Адвокат Рибе превзошел себя:

— Будем уважать страдания русских эмигрантов, восхищаться их верой, их идеалами. И всё это предала эта женщина! Над всем этим она надсмеялась! И если мы должны сдерживать наш гнев, то мы можем выразить ей всё наше презрение, ибо это предательство, платное предательство, продолжавшееся изо дня в день. Это всё было в пользу Советов. Советы ужасны, но логичны. Они грабят и называют это «реквизицией». Они убивают и называют это «чисткой». Не нужно бояться сказать, что Советы организовали это преступление. Скоблин и Плевицкая были только слугами и исполнителями.

Он указал на Надежду Васильевну:

— Соучастница преступления, предавшая дружбу, в момент похищения и убийства она занималась подбором новых нарядов для себя… Вот она — Плевицкая! Она подстрекала своего мужа. Один свидетель сказал: она — двигала своим мужем. Другой: Скоблина называли — «генерал Плевицкий». Она была его злым гением. Судите ее, господа присяжные, без ненависти, конечно, но и без пощады. Да свершится французское правосудие!

К присяжным обратился и Александр Николаевич Стрельников, тоже представлявший интересы семьи Миллера. Поручик белой армии, он окончил в Париже университет и стал адвокатом:

— Я хочу напомнить вам, что русская эмиграция во Франции представляет собой остатки союзной армии, нашедшие убежище на союзной территории. Я хотел бы, чтобы, когда вы останетесь в совещательной комнате для вынесения вашего вердикта, вы не забыли, что именно вы должны дать понять вашим вердиктом исполнителям и вдохновителям этого преступления, что оно не останется безнаказанным, так как справедливость и равенство всегда существовали во Франции, и что подобные преступления не могут совершаться безнаказанно.

Прокурор произнес очень жесткую речь:

— Генерал Миллер не найден ни живым, ни мертвым. В его смерти сомнений нет. Но нет доказательств. Вот почему можно привлечь Скоблина к суду только по обвинению в насильственном лишении свободы, а Плевицкую — в сообщничестве. Плевицкая помогала Скоблину в похищении генерала Миллера. Ее соучастие предельно ясно и доказано. В ее деле нет смягчающих вину обстоятельств. Поэтому не поддавайтесь чувству сострадания, в данном случае неуместному. Я требую для обвиняемой бессрочной каторги!

Надежда Плевицкая была обречена, хотя Максимилиан Филоненко произнес развернутую речь в ее защиту. Он говорил почти четыре часа. Призвал присяжных к милосердию:

— В воскресенье я посетил Плевицкую в тюрьме. Мать-монахиня, от души полюбившая эту женщину, сказала, что все монахини и заключенные будут сегодня молиться об ее оправдании!

Ему вторил другой адвокат подсудимой Жан Шваб:

— Все эти люди кричат, захлебываясь: «Распни ее!» Но нет ни одного документа, уличающего Скоблина или Плевицкую в том, что они были советскими агентами. Я надеюсь, господа присяжные, что вы не осудите одинокую, покинутую и обманутую женщину.

Надежде Васильевне предоставили последнее слово.

— Да, я сирота, — печально сказала она. — Нет у меня свидетелей. Только Бог. Он знает. Я никогда в жизни моей не сделала никому зла… Кроме любви к мужу, нет у меня ничего. Пусть меня за это судят.

Председатель суда Дельгорж в своем заключительном слове ясно объяснил присяжным заседателям, кого они должны считать виновными. Эмигранты, не имевшие возможности побывать в зале суда, прочитали речь судьи в книжке Бурцева:

— Советский пароход «Мария Ульянова» находился в Гавре с 19 по 22 сентября и в этот день неожиданно в 20 часов 45 минут снялся с якоря. В тот день к борту советского парохода прибыл грузовик, принадлежащий советскому полпредству. Какой-то неизвестный немедленно соскочил с него и поднялся на борт советского парохода. И тотчас же спустился с четырьмя матросами. Прежде чем таможенники смогли вмешаться, — как это требуется правилами, — матросы вытащили из грузовика большой ящик. Было видно, что ящик очень тяжел. Как только ящик был погружен на борт, пароход тут же снялся с якоря и отошел от причала.

Потом выяснилось, кто именно сопровождал ящик с «дипломатической вализой». Это был сотрудник советского полпредства — вице-консул Георгий Николаевич Кислов. Под этим именем в Париже работал резидент внешней разведки капитан госбезопасности Георгий Николаевич Косенко. Он родился в Ставрополе в 1901 году. В 23 года начал службу в госбезопасности. С 1933 года — в Иностранном отделе. Первая командировка — заместитель резидента в Харбине. За участие в похищении Миллера в 1937 году получил орден Красного Знамени. А через год Косенко отзовут в Москву, 27 декабря 1938 года арестуют. Последние два месяца жизни он проведет во внутренней тюрьме НКВД. За «участие в контрреволюционной террористической организации» 20 февраля 1939 года Военная коллегия Верховного суда приговорит Косенко к высшей мере наказания, ночью его расстреляют…

— Из Гавра в Ленинград наиболее короткий путь проходит через Кильский канал, — продолжал судья. — Но на сей раз пароход прошел, огибая Данию. Он избежал прохода через территориальные немецкие воды, и есть основания полагать, что таким образом он хотел избегнуть возможного на его борту обыска.

Кроме того, «Мария Ульянова», выгрузившая груз кож, должна была погрузить советский самолет, на котором советские летчики перелетели в Америку. Но она его не погрузила. Известно также, что капитан парохода получил утром 22 сентября радиограмму на коротких волнах — быть готовым к отплытию. Немедленно по получении этой радиограммы капитан парохода, которого, кстати, нет больше на пароходе, имя которого неизвестно и которого, несмотря на все старания судебного следователя, ему не удалось допросить, сделал всё необходимое для отхода.

Портовый маклер, удивленный столь неожиданным отходом, телефонировал в Париж представителю владельца парохода. Тот перезвонил в Ленинград арматору (судовладельцу) и услышал категорическое: «Капитан получил приказания. Он должен их выполнить безоговорочно». Портовый маклер не мог настаивать и отправился к пароходу только для того, чтобы присутствовать при его отходе. Это и есть тот свидетель, который видел прибытие грузовика и выгрузку таинственного ящика.