Андрей Жариков - Солдатское сердце

В Ленинград прибыла комиссия Центрального Комитета партии и Государственного Комитета Обороны, она была наделена неограниченными полномочиями принимать решения на месте. Комиссия помогла улучшить управление войсками, усилить противовоздушную оборону города, создать рубежи противотанковых препятствий, наладить взаимодействие артиллерии фронта и флота. Но, чтобы выполнить до конца требования и решения комиссии, требовалось время, а враг близко, он уже перерезал все дороги в Ленинград, его атаки следуют одна за другой.

В тот день, когда Жуков получил приказ Верховного Главнокомандующего вылететь в Ленинград, город был уже блокирован с суши. Сообщение оставалось только через Ладожское озеро и по воздуху. На следующий день противник крупными силами нанес удар на Красное Село и Урицк. Над Ленинградом нависла смертельная опасность.

Изучая обстановку по карте, которую подготовили в Генеральном штабе, Жуков о самых последних событиях на фронте знать не мог, но он предполагал, что обстановка не улучшается, а ухудшается…

Самолет приземлился на аэродроме недалеко от Тихвина. Там уже стояли в готовности к вылету два одномоторных ПО-2, оборудованных для перевозки пассажиров.

Комендант аэродрома доложил, что над Ладожским озером нет сплошной облачности и необходимо лететь на малой высоте на небольших самолетах под прикрытием истребителей.

— Где будет посадка? — спросил Жуков.

— На Ленинградском городском аэродроме, — ответил комендант. — Но дела там, товарищ генерал, табак.

— Это как понимать? — Жуков остановил строгий взгляд на смутившемся коменданте.

— Прилетели сегодня наши летчики. Говорят, бои идут в Шлиссельбурге. Значит, город отрезан с суши.

Георгий Константинович, словно не слышал, что сказал комендант, спросил:

— В какой самолет садиться?

— А пообедать? У нас готов обед для вас.

— В следующий раз! — ответил Жуков.

Самолеты шли над самыми волнами Ладожского озера. На подлете к Ленинграду из-за туч вынырнули два немецких «мессершмитта». Они попытались атаковать, но испугались звена советских истребителей, отстали. Несколько пулеметных очередей с вражеских самолетов прошли мимо.

На переполненном самолетами городском аэродроме быстро приняли прибывшие ПО-2, но вновь назначенного командующего войсками фронта никто не встречал. «Значит, связь Москвы с Ленинградом прервана, — подумал Георгий Константинович. — А может быть, не сообщили о моем вылете в Ленинград в целях конспирации?»

Пока все генералы шли от посадочной полосы к аэровокзалу, капитан Бедов «организовал» транспорт, остановив первые попавшиеся легковые автомобили.

В Смольный, где разместился штаб фронта, Жуков прибыл под вечер неожиданно. Не предупрежденные часовые то и дело останавливали генерала армии и всех, кто прибыл с ним, тщательно проверяя документы.

В зале Смольного шло чрезвычайно важное заседание Военного совета с участием командующих войсками, представителей областного комитета партии и городского Совета депутатов, директоров важнейших объектов.

Жуков передал Ворошилову записку Сталина, в которой было лишь несколько слов:

«Передайте командование фронтом Жукову, а сами немедленно вылетайте в Москву».

Ворошилов посмотрел на Жукова.

— Положение почти безвыходное. 2,5 миллиона людей на голодном пайке, город под непрерывной бомбежкой, войска едва сдерживают натиск, вот-вот может наступить катастрофа. Мы решаем, какие меры предпринять, как эвакуировать детей, раненых, больных… Как спасти ценности и промышленное оборудование…

Жуков предложил провести короткое совещание с участием членов Военного совета Жданова и Кузнецова, а также другими членами Военного совета. Вместе решили никаких мероприятий на случай сдачи города не проводить.

— Защищать Ленинград до последнего дыхания! Вот что нужно сказать каждому солдату, каждому ленинградцу! — потребовал новый командующий фронтом от всех, кто прибыл на совещание.

Сражаться на фронте, работать на предприятиях, перемещаться по улицам, наконец, просто жить было невыносимо трудно. Войска несли большие потери, еле сдерживали натиск противника, но оборонялись стойко, и воины были полны решимости отстоять родной Ленинград.

Прибывший с Жуковым генерал Хозин приступил к исполнению обязанностей начальника штаба фронта. Федюнинский выехал изучать оборону войск 42-й армии под Урицком и на Пулковских высотах, где войскам было труднее, чем на многих других участках.

В ночь на 11 сентября новый командующий фронтом вместе с членами Военного совета Ждановым, Кузнецовым, адмиралом флота Исаковым, начальником штаба Хозиным, командующими и начальниками родов войск и служб фронта провели исключительно важное совещание. Они обсудили дополнительные меры по мобилизации всех сил и средств на оборону Ленинграда.

Почти неделю Георгий Константинович никуда не выезжал из Смольного. Из особняка, в котором он жил вместе со Ждановым, выходил только для переговоров с Москвой. Аппараты были установлены в глубоком бомбоубежище.

Командующий фронтом разговаривал по телефону и с генералами, и с командирами частей, ведущих бой с врагом; он вызывал артиллеристов, моряков, командующего военно-воздушными силами фронта, он подолгу беседовал с членами Военного совета, отвечающими за решение конкретных задач. Главнейший вопрос: что еще можно поставить на защиту Ленинграда?

Из уст командующего фронтом, наделенного высокими государственными и партийными полномочиями, исходили требовательные приказы о проведении решительных мер для защиты города Ленина. В то тревожное время Жуков, как никогда, оставался спокойным, выдержанным.

Совместно с ленинградской партийной организацией Военный совет фронта мобилизует все, что можно поставить на защиту города. Часть пушек противовоздушной обороны выдвигается на прямую наводку против вражеских танков; огонь корабельной артиллерии направляется на поддержание сухопутных войск 42-й армии на участке Урицк — Пулковские высоты, где нависла наибольшая опасность прорыва немецких войск. Из моряков формируются стрелковые бригады. В тылу войск на танкоопасных направлениях на случай прорыва устанавливаются мины, строятся инженерные укрепления, размещаются артиллерийские орудия. Минируются и морские подступы к Ленинграду, строятся оборонительные позиции внутри города. Все это плюс железная дисциплина, требовательность и строгость, которые повсюду вводил новый командующий фронтом, опираясь на командиров и политработников, укрепило оборону Ленинграда, вселило большую уверенность в защитников в том, что создаваемые рубежи непреодолимы, уверенность в конечной победе.