Андрей Жариков - Солдатское сердце

— Нелегко это, товарищ комиссар, — послышался из угла голос Клокова. — Нужно иметь много партизанских сил и в достаточном количестве взрывчатки, оружия. А у нас взрывчатки не хватит подорвать даже один мост.

— Верно, — поддержали Петра товарищи. — Мало взрывчатки.

— А что делать? — удивилась Зоя Петровна. — Приказ, понимаете?

— Я предлагаю взрывать не мост, а рельсы у моста. Если произойдет крушение поезда, мост частично разрушится. Так мы уничтожим военный эшелон и надолго остановим движение поездов на дороге.

Стали обсуждать предложение Клокова, как лучше подобраться к мосту и снять охрану, где и сколько заложить мин, как уйти потом от преследования врага.

Последнее слово сказал командир отряда Ильичев:

— Слушайте приказ: все минеры под командованием Клокова будут подходить к мосту с этой стороны, — он показал пальцем на схеме. — А мы всем отрядом нападем на охрану моста с противоположного берега, отвлечем фашистов на себя. В этот момент вы не зевайте!

Все было рассчитано, обговорено, спланировано. Возражений не последовало.

— А не сделать ли нам сначала несколько взрывов в другом районе, подальше от моста? — предложила Зоя Петровна. — Пусть гитлеровцы подумают, что партизаны напали на их тыловые подразделения. Они пошлют туда часть своих охранных войск, а тем временем начнут действовать наши подрывники. Как думаете, товарищи?

— Разумное предложение, — высказал свое мнение Клоков. — В самом деле, нужно ввести их в заблуждение, во что бы то ни стало заставить распылить силы.

— Прошу командира отряда разрешить мне возглавить отвлекающую группу, — обратилась Зоя Петровна к Ильичеву.

— Все свободные партизаны в вашем распоряжении, — согласился командир. — Но без разведки ни шагу!

Группа Клокова подкралась к мосту и укрылась в кустах. Где-то далеко раздались подряд три взрыва. Через некоторое время послышалась перестрелка. На противоположном берегу с двух сторон по палаткам, в которых размещались гитлеровские солдаты, охранявшие мост, открыли огонь партизанские пулеметчики. Клоков первым же выстрелом из автомата снял часового на мосту; его товарищи со взрывчаткой и трофейными минами мгновенно оказались на полотне железной дороги.

Пока на противоположном берегу шел бой, минеры готовили к взрыву рельсы. Работали лежа. Перестрелка поднялась жаркая, пули ударялись о рельсы и со страшным свистом улетали куда-то вверх.

Бой с охраной моста затянулся, что не входило в планы действия партизан. Клоков стал сомневаться: если охрана уже сообщила по телефону своему начальству о бое, то с ближайшей станции немцы составы не выпустят, значит, крушение у моста не произойдет. Нужно быстрее подорвать мост и скрыться.

— Всем помогать командиру! — крикнул он. — Быстро! Я справлюсь один.

Атака группы Клокова с тыла оказалась кстати: гитлеровцы прекратили сопротивление и бросились к лесу. Многие из них были убиты.

Сложив всю взрывчатку в одном месте, чтоб надежнее подорвать пролет моста, Петр подпалил бикфордов шнур. Едва он успел скатиться с насыпи, как раздался сильный взрыв. Приподнявшись, он почувствовал острый удар в спину. Ноги обмякли, в глазах стало темно… Клоков упал.

Под Москвой фашистские войска усилили натиск. Сосредоточив ударные силы, они торопились до зимы овладеть столицей. Создав превосходство в силах и нанеся удары по флангам войск Западного фронта, гитлеровцы неудержимо рвались к Москве. Измотанные в боях, потеряв в сражении большую часть артиллерии, наши армии отходили. Но отойти на новые подготовленные рубежи быстро, чтобы потом, находясь в обороне, встретить наступающего врага и разбить его, они не могли. Для этого требовались танки, быстроходные тракторы для орудий, а их не хватало. Сражаясь до последних сил, некоторые армии, не успев отойти, оказались в окружении. Генерал-полковник Конев, проявивший себя в сражениях 19-й армии способным командармом и назначенный командующим Западным фронтом, предпринимал все меры для того, чтобы сдержать вражеские войска своими армиями, но это было сделать трудно. Нужны резервы или переброска войск с других участков.

В этой напряженной ситуации лучше, чем кто-либо, мог разобраться Жуков, уже имеющий опыт руководства войсками фронтов и способный наводить твердой рукой порядок в тяжелых условиях военной обстановки.

Передав командование Ленинградским фронтом генералу Федюнинскому и простившись с членами Военного совета, Жуков и сопровождавшие его офицеры рано утром 7 октября прибыли на городской аэродром.

Самолет Жукова был заставлен другими машинами, и его с трудом вытащили на взлетную полосу. Георгий Константинович торопился. К тому же было целесообразно воспользоваться утренней, нелетной для вражеских истребителей погодой. Он сделал упрек командующему авиацией фронта Новикову, но тот не знал о срочном вылете командующего. Все делалось быстро и скрытно. Поэтому самолет и не был заранее подготовлен к вылету. Летчик попросил разрешения сделать пробный облет машины. Так положено, если самолет долго не был в употреблении. Но Жуков не согласился.

— Некогда! — отрывисто сказал он и махнул рукой, чтоб офицеры, которые сопровождали его, быстрее садились.

Маршрут тот же: до Тихвина над Ладожским озером, затем пересадка в большой пассажирский самолет и до Москвы.

В Москве Жукова встречали на Центральном аэродроме. Но летчик из-за низкой облачности не мог посадить там машину. В целях безопасности пришлось приземлиться в Тушино. И опять, как в Ленинграде, Николай Бедов ловил хоть какую-нибудь автомашину, чтобы быстрей доехать до Кремля.

Встретил Жукова начальник охраны Верховного Главнокомандующего. Он сообщил, что Сталин болен гриппом и ждет Георгия Константиновича на загородной даче.

Разговор был короткий: ответив кивком головы на приветствие, Сталин подозвал Жукова к карте, несколькими словами объяснил, что на Западном фронте дело обстоит плохо, и велел сейчас же ехать в штаб Западного фронта.

— На несколько минут заеду в Генеральный штаб, познакомлюсь с обстановкой и возьму карту, — ответил Жуков.

— Я буду ждать вашего звонка, — сказал Сталин.

Пока Георгий Константинович ехал в Генеральный штаб, Верховный Главнокомандующий уже распорядился подготовить для Жукова карту.

— Карта готовится, — тепло приветствуя Георгия Константиновича, сказал начальник Генерального штаба Борис Михайлович Шапошников. — Давайте-ка попьем крепкого чая. Командование Западного фронта вы найдете быстро. Оно там, где был ваш штаб, когда вы проводили операции у Ельни.

Напоминание о Ельне вдруг разбудило в памяти Георгия Константиновича тот случай, когда он посетил Безымянную высоту. Какое-то щемящее сердце чувство обязывало его поинтересоваться, что сталось с тем пареньком, который сумел пробраться из партизанского отряда в бригаду, где воевал его отец. Случайно это или он знал, что встретит батьку? Уехал ли он учиться?