Андрей Жариков - Солдатское сердце

Георгий Константинович считал своей обязанностью лично убедиться, в каком состоянии находятся армии, как понимает командующий задачу. Он побывал на наблюдательных пунктах, слушал предварительные решения командиров корпусов, поправлял, если что требовалось, интересовался готовностью войск к наступлению, не подменяя командующих.

На следующий день, приехав в 65-ю армию генерала Батова, Жуков решил посмотреть местность и оборону противника на участке двух дивизий, где планировался главный удар. Поговорив с командирами, послушав их предложения об организации боя, маршал заметил:

— Выросли наши командиры за войну. Ничего не скажешь, хорошо докладывают, грамотно, уверенно.

— Опыт сам не приходит, — сказал стоявший рядом командующий фронтом генерал Рокоссовский. — Они его добыли в огне сражений и дорогой ценой.

— Да, за военную науку люди платят кровью, — согласился Жуков.

После этого маршал вместе с генералами Яковлевым и Штеменко выехал на 2-й Белорусский фронт. В течение двух напряженных дней они провели там тщательную подготовку операции на Могилевско-Минском направлении.

В армии Жуков беседовал с генералами, офицерами и солдатами и на месте помогал разрешить вопросы, которые их беспокоили и которые они без вмешательства высшего командования решать сами не могли.

10 июня маршал выехал опять на 1-й Белорусский фронт. Генерала Штеменко, как представителя Генерального штаба, он назначил ответственным за подготовку к операции 2-го Белорусского фронта.

Все делалось скрытно. Противник предполагал, что советские войска нанесут удар летом не в Белоруссии, а на Украине.

Два дня маршал присутствовал на занятиях офицеров и генералов армий. Это была тренировка, позволившая генералам и офицерам увидеть предстоящее сражение на схемах и картах, убедиться в ходе учения в правильности или ошибочности своих решений.

В войсках также проводились занятия с солдатами и младшими командирами.

Маршала интересовало все. Узнав, что слишком медленно подаются эшелоны с техникой и боеприпасами, он тотчас сообщил об этом в Москву. Работа на коммуникациях оживилась, и к 22 июня войска фронтов были достаточно обеспечены и подготовлены к самой широкой по размаху наступательной операции. Усилили свои действия в тот период и партизаны. Маршал поставил им задачу: сорвать переброску вражеских войск из одного района в другой, нарушать работу транспорта и снабжение гитлеровских армий, наносить по врагу сильные удары с тыла.

Наконец все готово. Можно начинать.

23 июня, прорвав вражескую оборону, войска 1-го Прибалтийского фронта под командованием генерала Баграмяна форсировали Западную Двину. 4-я ударная армия подошла к Полоцку. 3-й Белорусский фронт своими армиями окружил свыше пяти вражеских дивизий в районе Витебска и Орши, и его подвижные войска при поддержке авиации, ведя тяжелые бои с противником, вышли к реке Березине.

Как предусматривалось планом, войска 1-го Белорусского фронта, стремительно развивая наступление, вынудили врага начать отвод своих войск. Но было уже поздно. Более шести дивизий противника оказались в окружении.

Смело и решительно действовали танковые корпуса и конно-механизированная группа. Вырвавшись вперед, они наносили удары по флангам и тылу войск противника, громили резервы.

В ходе наступления Жуков, постоянно координируя действия войск фронтов, создавал вместе с командующими невыносимую обстановку для врага. Гитлеровцы оставляли занимаемые позиции и уходили на запад, но, натыкаясь на вышедшие вперед механизированные части, начинали метаться в панике, искать выход через болота, бросая технику. По противнику, идущему по дорогам, наносила бомбовые удары авиация, что также заставляло его залезать в трясину.

«Мы в панике! — радировал один из фашистских генералов. — Помогите!» Но кто поможет, если резервы разбиты?

Когда шли кровопролитные бои под Витебском, Оршей и Бобруйском, начал наступление 2-й Белорусский фронт, которым командовал генерал Захаров. Его войска освободили Могилев.

Оборона врага на всех участках рухнула. Советские войска устремились на запад. 1 июля был освобожден Борисов, а на рассвете 3 июля гвардейский танковый корпус под командованием генерала Бурдейного ворвался в разрушенную столицу Белоруссии. Выход с севера и с юга семи танковых корпусов к Минску завершил окружение основных сил 4-й армии врага, залезшей в обширные лесисто-болотистые края Белоруссии. Никакой передышки не давали врагу войска 2-го Белорусского фронта. Разбитые части сдавались в плен.

Впервые в истории войн на глубине двести — двести пятьдесят километров от переднего края их обороны в районе Минска была окружена 105-тысячная группировка вражеских войск.

8 июля рано утром, когда заканчивалась ликвидация окруженной группировки противника, Сталин позвонил Жукову и приказал прибыть в Ставку.

Георгий Константинович попросил летчика пролететь над районом закончившихся боев на малой высоте. Под крылом проплывали сероватые пятна — пепелища бывших деревень, в которые возвращались люди, по дорогам двигались машины и повозки, на обочинах отчетливо видны разбитые пушки и танки врага, в поле тоже много боевой техники противника, разбросанной в беспорядке.

Георгий Константинович посмотрел в бинокль и заметил такую картину. Люди стояли неподалеку от пушки, к стволу которой привязаны качели. На качелях малыш. Не обращая внимания на взрослых, которые о чем-то говорили, возможно, решали, как возродить сожженную деревушку и где взять строительный материал, чтобы поставить хаты, малыш лихо раскачивался на своих необычных качелях. Вдруг люди, распознав звезды на самолете, стали приветливо махать руками.

Когда самолет взял курс на Москву, адъютант вытащил из командирской сумки пачку писем.

— Все адресованы лично вам. Принесли перед самым вылетом.

— Давай посмотрим, — сказал маршал, доставая из кармана очки, — что пишет народ.

Вечером пошел дождь. На склонах гор в лесу и в долинах стоял туман. Самое удобное время для перемещения войск. Авиация врага бездействовала, и колонна артиллерийских частей спокойно продвигалась на Сандомир. Бои слышались где-то далеко. Лейтенант, развернув на привале немецкую карту, пояснял своим товарищам, собравшимся в крытой машине:

— Значит, Львов мы обходим. Вот где мы. А дорога куда нас ведет? К Висле. — Лейтенант поднял кверху палец и повторил громко: — К Висле идем!

Петр Клоков, хотя и понимал, что выход артиллерийской бригады к государственной границе событие чрезвычайной важности, все же недоумевал, почему лейтенант так радуется, что бригада идет именно к Висле?