Андрей Жариков - Солдатское сердце

Слух об этом случае разнесся по штабу молниеносно.

…В пути следования командующий, не теряя времени, приглашал к себе ближайших помощников, беседовал о плане операции, уточнял многие вопросы.

С генералом Антипенко, своим заместителем по тылу, маршал вел беседу дольше, чем с другими генералами. Командующий фронтом интересовался, хорошо ли организовано питание солдат на переднем крае, особенно подробно расспрашивал об условиях подвоза материальных средств из глубокого тыла к фронту, поскольку к этой крупнейшей, а затем к Берлинской операции, которая была уже не за горами, предстояло подвезти много тысяч тонн боеприпасов, горючего, продовольствия, а также перебросить сотни новых частей к фронту.

Вопросы Георгий Константинович задавал самые неожиданные:

— А успеете ли восстановить мост через Вислу? Надо успеть! Понимаете, надо успеть!

— Не лучше ли нам создавать запасы боеприпасов ближе к войскам, прямо на грунте, а не в складах армий и фронта?

— Обязательно сходите к начальнику Главного артиллерийского управления маршалу артиллерии Яковлеву. Узнайте, все ли дадут, что мы просили. Поговорите с начальником тыла Советской Армии генералом Хрулевым; если в чем откажет, сообщите мне.

Генерал Антипенко — опытный специалист в деле организации снабжения войск и на все вопросы командующего он отвечал квалифицированно и подробно, и Жуков был доволен его докладом.

Тогда же, в вагоне, собрав всех своих ближайших помощников, Жуков в непринужденной беседе, не так, как это бывает иногда на совещаниях, а словно в домашней обстановке, рассказал о положении на других фронтах.

Приблизился по-настоящему черный день для фашистской Германии. Зажатая со всех сторон, она оказалась в стратегическом окружении.

В беседе с генералами и офицерами Георгий Константинович, подойдя к висевшей карте в салоне, сказал:

— Как видите, Берлин от нашего фронта и от фронта союзников почти на одинаковом расстоянии, но брать его будем мы!

Это «мы» было произнесено настолько убедительно, что никто из присутствующих не сомневался, что будет именно так, а не иначе.

Георгий Константинович, выглянув в окно, увидал на полустанке возле вагона женщину, одетую в брезентовый, непомерно большой плащ и с ружьем через плечо. Она охраняла вагоны. Видимо, чем-то она напомнила ему партизан.

— Теперь мы не имеем такой большой возможности получать сведения о противнике от партизан, как на своей территории. Самим надо добывать, а это не так просто, но надо. Если противник разведан, его легче уничтожить, а это значит, что меньше будет жертв. А жертвы, особенно когда близко победа, очень тяжелы для нас.

Почти двое суток маршал и все, кто ехал с ним в поезде, усиленно работали каждый над своими планами, продумывали все до мелочей и взаимно обменивались мнениями, уточняли, какие вопросы будут выяснять в Москве, что может потребоваться маршалу для доклада.

Прибыв в Москву 27 ноября и приступив к детализации в разработке плана, Жуков постоянно вызывал к себе своих помощников, ставил им задачи, выслушивал доклады.

В состав фронта вливались дополнительно еще четыре общевойсковых армии. Принять их, обеспечить всем необходимым, ввести в сражение — дело не легкое. Подготовку к наступлению нужно завершить не позднее 10 января 1945 года. Все, конечно, проводилось под большим секретом, и маршал предупреждал, чтобы, перебрасывая войска армий, в особенности технику и боеприпасы, занимавшие массу поездов и автоколонн, соблюдалась строжайшая маскировка.

Возвратившись опять на фронт, Жуков все внимание уделял войскам армий, которым предстояло решать главную задачу в операции. Он выезжал в корпуса и дивизии, беседовал с командирами и политработниками, расспрашивал о нуждах войск, давал тут же необходимые указания, беседовал с солдатами. Он умел разговаривать с рядовыми воинами, в беседе быстро располагал их к откровенности, и они с желанием и смело высказывали свои мысли.

Большую роль в подготовке операции играл штаб фронта, возглавляемый генералом Малининым.

Перед генеральной атакой маршал приказал провести сильную разведку боем при поддержке ее мощным тридцатиминутным артиллерийским огнем. Если противник дрогнет, не выдержит атаки выделенных войск, начать атаку главными силами. Бросать в сражение сразу все, что есть, нельзя: вдруг противник разгадал замысел, отвел свои войска вглубь, чтобы там встретить наступающие советские части?

Тогда зря будут сброшены бомбы и выпущены снаряды, захлебнется атака. А сколько погибнет воинов, которые бросятся в атаку…

13 января начали наступление 2-й и 3-й Белорусский фронты. Противник оказывал войскам этих фронтов сильное сопротивление. Левее, с Сандомирского плацдарма, еще 12 января начали успешное наступление войска 1-го Украинского фронта маршала Конева. Введенные в сражение две танковые армии ушли вперед и уже громили резервы противника.

За два часа до наступления 1-го Белорусского фронта к домику, в котором отдыхал маршал Жуков, подъехал «виллис». Из машины вышел офицер и, сказав часовому пароль, зашел в приемную и доложил адъютанту, что он будет указывать дорогу на новый НП. Найти НП без проводника весьма трудно: всюду стоят батареи, дивизионы реактивных минометов, танки. Множество троп и новых дорог. Офицер-проводник сидел сзади и похлопывал рукой то по правому, то по левому плечу водителя Александра Бунина. Ехали на малой скорости, с выключенными фарами. Миновали мост через Вислу. В темном небе были видны разрывы зенитных снарядов. Часа полтора петляли между плотными боевыми порядками войск. Наконец доехали до наблюдательного пункта. Машины оставили в укрытиях. Георгий Константинович спустился в глубокий ход сообщения и пошел в блиндаж. Командующий 5-й гвардейской армией генерал Берзарин предложил маршалу крепкого чая.

За несколько минут до начала артиллерийской подготовки Жуков поднялся на вышку. Было около восьми часов, но еще не растворилась предутренняя зимняя тьма. С вышки хорошо видно, как вспыхивают то тут, то там желтые молнии выстрелов орудий. Ровно в восемь часов вышка вздрогнула, вокруг все блеснуло и раздался залп, перешедший в сплошной грохот. Снаряды неслись через головы и падали на позиции врага. Заговорили стоявшие впереди «катюши». Стало светло как днем. Через полчаса огонь прекратился. Наступила необыкновенная тишина. Слышались лишь одиночные запоздалые выстрелы да гул моторов танков и самолетов.

Уже светало. Наступило утро сражения. Враг не устоял. Своевременное прекращение артиллерийского огня дало экономию десяти тысяч тонн боеприпасов, которые были очень дороги на завершающем этапе операции. Сплошной фронт противника был нарушен. Восстановить его гитлеровское командование уже не располагало резервами. Через три дня 1-й Белорусский фронт был на одной линии с 1-м Украинским.