Мигель Руис - Тольтекское искусство жизни и смерти: история одного открытия

– Ты готова? – услышала она голос сына.

– Да, – ответила она, но видение уже исчезло.

Не было ни Дхары, ни света лампы. Сарита снова была вместе с Мигелем на свадьбе. Невеста и жених теперь танцевали с гостями, солнце садилось за горы на западе. Плут Эсикио легко вспрыгнул на край площадки на вершине горы. Волшебство изливалось на его маленькую зачарованную землю, прикасаясь к каждой из ее погруженных в видения душ.

Хайме смотрел, как мать спит в своей маленькой кровати. Он слышал ее медленное тихое дыхание. Тусклый лунный свет пробивался между раздернутыми занавесками и освещал стену, у которой она лежала. Сарита долго не могла заснуть, но в конце концов сдалась и позволила вечерним молитвам сделать свое дело.

«Интересно, что она видела сегодня вечером во время церемоний?» – думал он. Когда били барабаны, а погремушки из бутылочных тыкв осыпали дом каплями звуков, у него промелькнуло немало видений, а что было с ней? Куда отправлялась она, когда остальные выкрикивали имена предков и читали старые молитвы? Кажется, труды, которым она предавалась каждый вечер, тратя драгоценную энергию во время церемоний, собиравших родню и последователей, не столько помогали Мигелю, сколько вредили ей. Этим вечером она опять упала в обморок, и на этот раз Хайме остановил ритуалы и распустил всех по домам. Мигель прожил еще один день. Может быть, он продержится еще день-другой, но они проигрывают бой со смертью. Врачи постепенно теряют его брата, но Хайме не может потерять ее. Он не позволит Сарите умереть, даже ради ее младшего сына.

Хайме вспомнил, как у Мигеля один раз уже чуть не отказало сердце. Во время путешествия по местам силы на Гавайи несколько лет назад он и Дхара повели группу отважных учеников на вершину горы на большом острове. Мигель пошел с ними к жерлу вулкана – пройти нужно было не меньше мили. Дхара осталась, не желая иметь дело ни с палящим солнцем, ни с подземным пеклом, тем более что еще предстояло взбираться обратно на край кратера. Это было задание для Мигеля – соединиться с землей, как постановила Сарита. Землю и огонь в этом месте силы символизирует богиня Пеле. Мигель совершил все ритуалы, которым его обучили, чтобы добиться благосклонности богини, и осмелился войти внутрь ее. Пеле, должно быть, принадлежала к разряду женщин, которых трудно расположить к себе, потому что в тот день она не проявила милосердия к своему воздыхателю. Без тени улыбки, полная скуки, она прогнала Мигеля, не дав благословения, и на полпути из вулкана его сердце стало сдавать.

Он почувствовал мучительную боль в груди, побледнел, вспотел и стал спотыкаться. Ученики заволновались. Некоторые из мужчин покрупнее вызвались нести его, но он только рассмеялся в ответ. Вспоминая это, Хайме подозревал, что Мигель решил тогда преподать самый серьезный из своих уроков. Похоже, Пеле с презрением отвергла его, зато он теперь сможет показать своим ученикам, как настоящий мастер встречает смерть.

Лунные лучи бесшумно гонялись друг за другом по комнате. Хайме улыбнулся сам себе. Его братик всегда был кудесником в играх, каждый раз придумывая новые состязания: это касалось и способов игры в мяч, и азартных игр, и того, как победить в шахматном поединке. Ему скучно было каждые выходные заниматься одним и тем же. Когда старшие мальчишки начинали осваивать какую-нибудь игру, он менял правила или передвигал линию ворот. Он изобретал игры с новыми, умными стратегиями. Став шаманом, он продолжал в том же духе. Стоило ученикам ухватить какую-нибудь идею, принять какую-либо теорию, как Мигель отбрасывал ее ради новой. Он постоянно заставлял учеников бодрствовать и лишал равновесия. Чтобы соответствовать, они должны были меняться, не застревать – иначе они могли лишиться его внимания. Со временем он стал мастером мифов, постоянно предоставляя им возможность привязаться к его и их собственным историям, а потом отстраниться от них.

Новое приручение требовало новых поощрений и подразумевало, что не будет наказаний. Он был спасителем, которого искали его ученики, родителем, которого им так не хватало. Для многих он был другом, и для каждого – учителем и наставником. Здесь не было правильного и неправильного, а правила, которых всем предлагалось придерживаться, составляли часть игры, в которой победителем был каждый.

Мигель не хотел пугать своих духовных детей в тот день, когда они спускались в вулкан. Боль была очень сильной, и он едва сдерживал свое тело, чтобы не закричать, – они ведь подумали бы, что страдание или страх одолели его. Ему не хотелось, чтобы они боялись смерти. Он продолжал разговаривать и медленно, но решительно восходить к краю жерла. Женщины плакали, боясь, что живым ему отсюда не выбраться. Мужчины молились и искали силу внутри себя.

Дхара и не подозревала о том, что случилось, пока все не кончилось и он не пришел к ней за помощью. Той ночью они вместе успокаивали его сердце и исцеляли воспоминания о трудном дне. И он выжил. Жизнь продолжалась, но ему пришлось пересмотреть план игры. Пеле оттолкнула его, больше того – обошлась с ним жестоко, но он попробует снова. Он придумает новую стратегию. У него была необходимая для победы вера. Богиня уступит, смягчится, и он одержит верх в этой игре – так бывало всегда.

Хайме так и не понял, дошло ли до тех учеников, что значит совладать со смертью. Возможно, они не постигли этого до сих пор. Там, на вулкане, Мигель весело встретил физическую смерть – так же он встречает ее сейчас. В конце концов, это игра, правда мало кто обладает достаточной осознанностью, чтобы играть в нее. Может быть, они слушали, и возможно, кто-то из них чему-то тогда научился. Но в любом случае тот день на Гавайях был днем предзнаменования. Это было предупреждение, смысл которого был ясен всем, кто молился за него сегодня вечером. Сейчас он снова лицом к лицу столкнулся со смертью, и, как бы он ни смеялся, перевес не на его стороне.

Тем временем Сарита испытывала страдание. Хайме был рядом с ней с того мгновения, когда брата увезли в больницу. Он смотрел на нее и думал: пытается ли она и во сне пристыдить сына и заставить его вернуться, как в те летние дни в детстве, когда его нужно было затаскивать домой к ужину после долгих игр.

– Где ты бываешь в эти ночи, Сарита? – прошептал Хайме в лунный свет. – Что ты слышишь? Что видишь?

Он закрыл глаза и сделал глубокий вдох и выдох, чтобы успокоиться. Ему хотелось отправиться вместе с ней, сопровождать ее, в какие бы сферы ее ни заносило, и помогать в достижении ее цели. Она не рассказывала ему о своих внутренних странствиях, обмолвилась лишь, что говорила с Мигелем и что ее ведут. Ведут … Кто и куда? Хайме выпрямился. Он вдруг почувствовал: тут есть кто-то еще и этот кто-то слушает его мысли. У него появилось едва уловимое ощущение, что кто-то сидит рядом с ним у постели его матери – может быть, ангел-хранитель.