Петр Худяков - Путь к Цусиме

В письме от 25 августа 1903 г. одному из своих товарищей A. А. выражал свое недовольство окружающей его средой, с ее узкими интересами, ее дрязгами, интригами, постоянной взаимной руганью. Во главе дела у них на корабле оказались тогда неинтересные сами по себе и несимпатичные люди; один из них был алкоголик, позволявший много лишнего в обращении со всеми, особенно же с командой. "Порядка на судне никакого. Старшему механику ежедневно достается за недостаток в паре, за неисправность тех или других аппаратов. Никто не хочет только понять, что аппараты были в бездействии чуть ли не пять лет, что многое в них испортилось, заржавело, что команда забыла уже их устройство; машинисты все новички, квартирмейстеры есть вольные; некоторые не знают, как машину в ход пустить… Эти неприятности ко мне непосредственно не относятся, и я вообще не вмешиваюсь в отношения между начальством. Но вчера не выдержал и вмешался. Машинная команда перед этим работала почти сутки без отдыха; после этого вчера опять ей дали только шесть часов отдыха, включая сюда и время на еду, и хотели заставить ее работать всю следующую ночь… Я же со своей стороны выразил, что теперь команде надо сначала дать хороший отдых. Как на меня все взъелись! Посыпались обвинения в неумении обращаться с командой, в поощрении лености!.. Хорошо еще, что старший механик вполне разделял мой взгляд. Хотя и с большими неприятностями, но ему удалось все-таки отстоять наше мнение… Домой об этом я, конечно, не пишу. Да с письмами из дома происходит вообще какая-то нехорошая штука; их писем я совсем не получаю; не может быть, чтобы они мне совсем не писали"…

На пути в Средиземное море "Ослябя" получил повреждение корпуса и вынужден был отстать от своих спутников. В письме одного из наших товарищей читаем по этому поводу следующие строки, присланные для 2-го издания книги:

"Проходя Гибралтарским проливом, "Ослябя" ткнулся о камни, получил серьезное повреждение киля и должен был идти в Специю чиниться. "Цесаревич" и "Баян" ушли без него. Там, в Специи, 6-го октября 1903 года A. А. был произведен в младшие инженер-механики с зачислением в корпус инженер-механиков флота. До этого в своем заведовании A. А. имел шлюпки и опреснители, а после производства в офицеры ему были поручены в заведование небольшие мастерские. На броненосце в Специи была поставлена небольшая вагранка; A. А. должен был ею заведовать и ставить все дело заново. Приходилось и учить других, и самому учиться. Литейщиков и формовщиков, конечно, не было. Надо было их подготовить, научить их, показать им, сначала все делая самому своими руками. He сразу все удавалось; были и неудачи, но они только удваивали энергию техника-пионера, заставили его отнестись к делу с еще большим вниманием. Все свое свободное время A. А. проводил в порту, где и знакомился практически со всеми новейшими усовершенствованиями в области машиностроения и с практическими приемами производства разнообразных ремонтных работ. Образцово оборудованный порт в Специи давал А. А-у обширное поле для изучения и наблюдения".

Броненосец "Ослябя" (1903 г.)

Вот что писал тогда из Специн A. А. одному из своих товарищей по выпуску:

…"Начальство смотрит на машину, как на лишнюю вещь на корабле, и притом вещь грубую, сделанную из железа, чугуна… О ней можно и не заботиться. Поэтому между строевым начальством и машинным у нас идет постоянная нелепая перебранка; и чтобы сделать что-нибудь, самое необходимое для машины, я должен ждать еще разрешения строевого начальника [321]… Корабль наш считается новым, но все на нем, можно сказать, старое. Строился он семь лет, плавает 4 года, больших кампаний не имел. Какой уход за котлом и машинами был раньше, не знаю; но это — факт, мы всего три месяца в плавании, а приходится уже чинить всю котельную арматуру. Все было устроено так. обр., что в котлы то и дело попадала соленая вода. Благодаря этому, в местах, где соприкасаются различные металлы, происходило разъедание, и настолько сильное, быстрое, что через месяц от некоторых вещей почти не оставалось и следа. А происходило это от того, что одна и та же донка служила — и для выкачивания грязной воды из трюма, и для пожарных целей, и для подачи пресной воды из запаса ее в тепловой ящик. Удалось убедить начальство, что для последнего назначения нужна особая донка; и в Специи мы ее поставили. — Машины у нас тоже незавидные; их три, каждая по 5000 сил. Стучат, гремят; греются то тут, то там; и ни одного перехода мы не сделали без заливания греющихся частей. Иначе и быть не могло: на все наши просьбы — сделать небольшой переход специально для пробы машин после их ремонта, нам всегда в этом отказывали. Теперь с нами едет адмирал, человек более рассудительный, чем наше постоянное начальство; может быть, с ним поладим. Только благодаря ему, в Италии мы теперь и чиним судно… При осмотре его в доке оказалось, что почти весь киль содран; его придется делать новый; затем на протяжении 10–12 саж. с левого борта содрана вся медная обшивка; местами уже и деревянную обшивку пропороли на глубину 2–3 дюйма (на всем этом протяжении борт помят на семь дюймов. Это мы так удачно ходили от Алжира до Пороса и обратно в Специю. Вот уже две недели стоим в доке. Пишут донесение в штаб. Будем ожидать разрешения чинить, а потом работы с починкой хватит месяца на полтора"…

Через два месяца после этого ремонт закончили, вышли в Бизерту, и на этом переходе снимали диаграммы с главных машин. "Обычный ход машин 55–60 оборотов в минуту, а тут нас заставили идти форсированно на 70 оборотов. Раньше у нас не хватало 12 котлов, а тут шли под десятью, и притом 5 из них были уже по шести суток в работе до этого перехода. При таких условиях результат получился не важный: расход угля на одну индикаторную силу оказался 2,30 фунта"…

В письме к родителям от 7 декабря 1903 г. A. А. писал из Бизерты следующее:

"Здесь теперь стоят один броненосец, 2 крейсера в 5 миноносцев; скоро придут сюда еще 1 крейсер в 5 миноносцев; тогда мы все вместе отправимся на Д. Восток [322]… Перед этим основательно отремонтировали судно и машины. За содействие при ремонте машин мы все получили от Балтийского завода денежные награды: старшему механику — 500 франков, младшим — по 250 фр. каждому, а команде — от 10 до 75 франков (по усмотрению механика)… Через два дня уезжаем в Тунис: местные власти там устраивают бал в честь русской эскадры, и все мы имеем на него личные приглашения"…

В письме к одному из товарищей от 7.XI.03 историю с гонораром Балтийского завода A. А. описывает с гораздо большими подробностями и передает, что "благодарность за исправное содержание котлов и машин и за внимательный ремонт их" была получена также командиром броненосца в старшим офицером. Ни тот, ни другой не сочли это за насмешку… В том же письме A. А. жалуется товарищу, что законным путем ничего нельзя добиться получить. "Нужен был для мастерской малый токарный станок по дереву, нужны были инструменты… Что ни попросишь, ассигновки не дают… Это доставит нам поставщик вагранки и к счету ее самой и ее установки будет приписана соответственная сумма стоимости инструментов и станка"…