Петр Худяков - Путь к Цусиме

Паровозы и другие машины также влекли к себе его внимание и давали пищу его фантазии: то он мечтает осуществить движение локомотивных колес, пользуясь для того колесами детского велосипеда; то он занят мыслью построить свою железную дорогу и заботливо копит для того медные деньги…

Подражая своему отцу, Гриша с ранних лет пристрастился к сельскому хозяйству, с удовольствием следил за всеми работами и ответственно занимался ведением своего собственного маленького огорода и своего сада.

Читать он выучился очень рано и сам собой, как-то незаметно для взрослых, но с ученьем родители его не торопились, опасаясь вредных последствий от слишком раннего развития. Когда мальчику исполнилось 8 лет, для правильных занятий с ним была приглашена опытная учительница.

Вслед за Гришей подрастали его многочисленные братья и сестры; и скоро в Карачарове образовалась своего рода домашняя гимназия или, как в шутку там говорили, "Карачаровский университет…" В нем было принято за правило, что гораздо важнее развить мыслительные способности детей и приучить их к самостоятельному мышлению, чем гнаться за наибольшим количеством знаний; там считалось лучше знать немногое главное и существенное, но точно и ясно, чем знать многое, но приблизительно, кое-как, уделяя внимание неважным подробностям.

Гриша был первенцем в семье, поэтому главные заботы и внимание родителей были сосредоточены именно на нем.

В эпоху полного торжества классицизма, будучи сам классического образования, князь Гагарин-отец пошел в разрез с общественным мнением и решил дать своему сыну образование реальное. Большой любитель живой природы, знаток химии и ботаники, отец с увлечением сам преподавал естествознание своему старшему сыну; старался внушить ему свою любовь к природе во всех ее проявлениях и все время вел самую тщательную подготовку к урокам, чтобы облегчить мальчику прочное усвоение предмета.

Однако реальное образование не помешало Грише получить знакомство с классическим миром, и притом гораздо более обширное и глубокое, чем какое дает на самом деле наша так называемая классическая школа. Не изучая тонкостей грамматики, синтаксиса и фразеологии мертвых языков, Г. Г. прочитал целиком в хороших переводах лучшие произведения древних писателей: Гомера, Плутарха, Геродота, Ксенофонта, греческих трагиков, Тита Ливия, Юлия Цезаря и др.

По вечерам в Карачарове ежедневно устраивались литературные чтения; дети знакомились с лучшими произведениями иностранной и русской литературы, с биографиями великих людей в т. д.

Учебная жизнь в Карачарове шла совершенно регулярно и подчинялась строгому распределению, при выработке которого не были забыты и физические упражнения, как-то: гимнастика, игры и прогулки с продолжительным пребыванием детей на свежем деревенском воздухе; благодаря этому, исподволь развивалась у детей энергия и выносливость в труде, изощрялась врожденная наблюдательность, созревала любовь к природе.

По отзыву домашнего врача семьи, на глазах которого Гриша из ребенка превратился в юношу, "это был здоровый и крепкий мальчик; он никогда не капризничал, постоянно был чем-нибудь занят и совершенно не умел скучать, как скучают многие дети". Он всегда относился серьезно и добросовестно ко всему, что бы он ни делал, при неудаче не бросал начатого и всякое дело старался довести до конца. Во всем он любил порядок, чистоту и аккуратность. Так было в играх, так было и в учебных занятиях. Науками он занимался хорошо, усидчиво и с большой добросовестностью, стараясь уяснить себе всякий вопрос до конца. Спокойный и миролюбивый, он был в семье любим всеми. На него нельзя было сердиться: он обезоруживал своим добродушием и веселостью. В играх у него никогда не было ссор и недоразумений. Братья и сестры повиновались ему чрезвычайно охотно; с ранних лет он имел на них хорошее влияние; указывая кому-нибудь из них на оплошность, он делал это всегда ласково, мягко, с поразительным тактом. He по летам он отличался и большим запасом здравого смысла, распорядительностью и практичностью: живя в Москве во время весенних экзаменов один с братом, юный князь Г. Г. всегда вел все хозяйство в доме, исполнял разные поручения и внимательно входил во все нужды меньшего брата, порученного его заботам.

Начиная с 10-летнего возраста, каждый год весною Г. Г. держал переходные экзамены из класса в класс при реальном училище Фидлера в Москве, а два последних класса (6-й и 7-й) он прошел уже в самом училище, где и кончил курс в 1895 году.

Еще задолго до поступления в И. Т. У-ще, кроме теоретических предметов, Г. Г. с любовью изучал также и ремесла, — столярное, токарное, слесарное, кузнечное, сам делал всевозможные починки, ковал лошадей и т. п. Исполняя подобные работы, Г. Г. охотно носил рабочую синюю блузу, проявлял большую выносливость и любовь к здоровому физическому труду. Все известные виды спорта и физических упражнений имели в нем прекрасного исполнителя, обладавшего отличным здоровьем и ловкостью. Занятия искусствами также влекли его к себе, — особенно рисование, причем излюбленными темами его рисунков было все, что соприкасается с морской стихией, — лодки, пароходы, целые флотилии… [325]

В И. Т. У-ще Г. Г. поступил по конкурсу в 1895 г. на механическое отделение. Науками и практическими работами в мастерских Училища он занимался с большим интересом. Однокурсники имели в лице Григория Григорьевича веселого, добродушного и жизнерадостного товарища, обладавшего большим тактом и распорядительностью; простой и ласковый в обращении со всеми, он был ничуть не тщеславен.

Один из учителей Григория Григорьевича впечатление своей первой встречи с ним по приезде в Карачарово передал мне в следующих словах:

"Я увидал перед собою [326]мальчика в скромной белой блузе, твердыми шагами направлявшегося навстречу вновь приехавшему учителю. Первый же взгляд, которым мы обменялись, первое рукопожатие, первые слова быстро успокоили меня. Передо мною был ребенок с чуткой душою, серьезно желающий близко подойти к вам, желающий найти в вас человека, которого он мог бы полюбить, к которому он мог бы привязаться душою; перед собою я видел ребенка интересующегося вами, но в тоже время проникнутого тонким сознанием предела, за который он переступит, лишь когда к этому призовет его искренний душевный порыв. Эта деликатность, эта искренность чувства, по моему мнению и есть преобладающая черта характера покойного Гриши. По крайней мере, мое первое впечатление в этом отношении не изгладилось и до настоящего дня".