Сергей Соловьев - Воспоминания

При механически правильном образе жизни, напоминающем немецких ученых, Сергей Михайлович всего менее был «прозаическим человеком». Он глубоко понимал не только поэзию, но и музыку. По субботним вечерам обычно бывал он в итальянской опере. Когда дочь его Маша, обладавшая прекрасным голосом, пела по вечерам, он заслушивался и говорил: «Я надеюсь, что ты будешь певицей: вероятно, род наш идет от какого-нибудь соловья».

Незадолго до смерти он гулял за городом с тою же дочерью Машей. Был тихий вечер. Сергей Михайлович задумался и произнес заключительные слова Гетева стихотворения «Auf alien Gipfeln ist Ruh», — с заменой одного слова:

И все же непонятно, как такой здоровый, трезвый человек, выходец из чисто великорусского духовного сословия, произвел на свет такую странную, не похожую на других семью, какой была семья Соловьевых, полная неврозов, романтизма, мистицизма и бурных страстей. Кровь матери здесь пересилила. Типично Соловьевой была старшая дочь Вера [103], и, пожалуй, младший сын Михаил. Другие же, и более всех Владимир, были типичными Романовыми. Жена Сергея Михайловича, Поликсена Владимировна Романова, происходила из старинной украинской семьи, одну ветвь которой (в Полтавской и Харьковской губерниях) постигла «загадочно трагическая» судьба, а к другой принадлежал известный украинский философ Григорий Саввич Сковорода. Отец Поликсены Владимировны, Владимир Павлович Романов [104], был моряком; в 1820 году участвовал в кругосветном плавании на корабле «Кутузов» под командой капитана-лейтенанта Дохтурова.

В связи с делом декабристов он был временно уволен со службы и даже подвергнут заключению в крепости. Затем вернулся к службе, плавал в 1828 году у Анапы и Варны и был ранен пулей в голову [105]. Пробыв 12 лет в отставке, снова был принят на морскую службу, принимал участие в Севастопольской войне, где проявлял геройское мужество и был контужен осколком бомбы в ногу. В 1861 году Владимир Павлович был произведен в адмиралы и уволен со службы. Владимир Соловьев был назван в честь деда и был его крестником. Предания о славных подвигах деда на море, вероятно, способствовали развитию в мальчике раннего героизма и некоторого милитаризма, которому он остался верен до конца жизни. Еще резче наследственность Владимира Павловича сказалась на его правнуках. Сыновья Всеволода Сергеевича порвали с научно-литературными традициями семьи и стали флотскими офицерами.

Женат был Владимир Павлович на Екатерине Федоровне Бржесской [106]. Бржесские были обрусевшими поляками, помещики Харьковской и Херсонской губерний. С Бржесскими был смолоду знаком Афанасий Афанасьевич Фет, знал он и Екатерину Федоровну, а A. JI. Бржесской у него посвящено несколько стихотворений [107]. «По отзывам лично помнящих ее, — говорит С. М. Лукьянов о Екатерине Федоровне, — это была особа энергичная, предприимчивая, не без фамильного гонора» [108], но и любящая. У Романовых были сыновья Владимир, Павел и Вадим и дочь Поликсена (Соловьева). Владимир был близок к семье Соловьевых. Он рано умер, и маленькая его дочь Катя воспитывалась в доме у тетки Поликсены Владимировны. Это та самая Катя Романова, которой Владимир Соловьев посвятил свою первую любовь [109]. Другой брат, Вадим, был большим франтом и «джентельменом» — человеком сомнительной нравственности. Был он несколько причастен к литературе, сошелся с племянником Всеволодом и оказал на него не слишком хорошее влияние. С дядей Вадимом в строгий дом Сергея Михайловича проникало старое русское барство с его затеями. Не без влияния дяди Вадима Всеволод один из своей семьи вышел светским человеком, рано порвав с профессорской средой. Впоследствии дядя и племянник решительно поссорились.

Замужество за таким большим и подавляющим все кругом себя человеком, каким был Сергей Михайлович, совершенно заглушило индивидуальную жизнь его жены. Она буквально была раздавлена и двенадцатью детьми, и двадцатью восьмью томами «Истории». В молодости Поликсена Владимировна была красавицей восточного типа: большие черные глаза, узкий и сжатый лоб, несколько заостренный нос. «Я в детстве была большая фантазерка, — признавалась мне бабушка, — прохожу мимо осины и боюсь, что увижу на ней Иуду». Но жизнь не давала времени для фантазирования. Однако до конца дней эта фантастичность сказывалась у Поликсены Владимировны в какой- то постоянной тревожности и таинственных предчувствиях. Сергей Михайлович любил подтрунивать над этой ее чертой, называл все это «херсонством», то есть наследием ее украинской семьи, «одну ветвь которой постигла загадочно трагическая судьба». Из сыновей тепло относился к матери старший сын Всеволод. Можно найти черты молодой Поликсены Владимировны в матери Andre, героя повести Всеволода Соловьева «Наваждение» [110]. В трогательных стихах Всеволод Сергеевич вспоминает, как он «больным ребенком» прижался к матери, и она читала ему вслух «Руслана и Людмилу», и «дух его в садах Черномора носился» [111]. Владимир Сергеевич сообщает в своей автобиографии: «Мать научила меня грамоте, священной истории, читала мне стихи Жуковского, Пушкина, Лермонтова и сборник назидательных рассказов под заглавием “Училище благочестия”» [112]. «Историю России» своего мужа Поликсена Владимировна читала и перечитывала всю жизнь, факты и лица русской истории были ей чем-то родным и близким. Как и Сергей Михайлович, она особенно любила Владимира Мономаха и Петра Великого, презирала царевича Алексея, ненавидела Анну Иоанновну, как будто она была знакомая ей противная дама. В старости у Поликсены Владимировны развились некоторые причуды; она волновалась по пустякам. Бывало, я обедаю у нее в Петербурге, какое-то кушанье недостаточно хорошо; бабушка вдруг отодвигает от себя ножи, вилки, солонки, и раздается грозное слово: «Срам!» В общем, Поликсена Владимировна была кроткая, любящая и самоотверженная женщина, таившая в себе много неразвившихся задатков. Из детей она особенно любила Всеволода, хотя принуждена была затаивать эту любовь, так как отец относился к своему первенцу плохо и другие братья его не любили; затем Михаила и более всех младшую дочь Поликсену. После смерти мужа, последовавшей в 1879 году, Поликсена Владимировна поселилась с тремя незамужними дочерьми — Надеждой, Марией и Поликсеной — в доме Лихутина, на углу Пречистенки и Зубовской площади. Владимир Сергеевич имел в этой квартире свой кабинет.

Дети у Соловьевых родились в таком порядке:

Всеволод — 1 января 1849 года; Вера— 18 января 1850 года; Надежда — 5 июня 1851 года; Владимир — 16 января 1853 года; Любовь — 20 сентября 1857 года; Михаил — 16 апреля 1862 года; Мария — 9 октября 1863 года; Поликсена — 20 марта 1867 года.