Терентий Новак - Пароль знают немногие

Едва дождавшись, пока сварится кофе, Ирина вернулась в комнату, поставила кофейник на окно и, не позавтракав, выскочила на улицу — лучше не задерживаться в доме!

— Эй, Соколовская, иди сюда, — раздался почти рядом строгий голос Стефании, калькуляторши из казино-столовой, въедливой и нахальной особы из фольксдейче. — Где это шляется твоя подружка Гниденко? Почему она не на работе?

— Откуда я знаю? — ответила Ирина. — Гниденко передо мной не отчитывается.

— Как это не знаешь? Вы вместе живете, в одной комнате!

— Утром она ушла на работу, а где сейчас — спросите у нее, — отмахнулась Ирина.

— Нет, дорогуша, подожди. Если не знаешь, где подруга, сама немедленно отправляйся в казино. Шеф специально послал меня. Скоро обед, придут господа офицеры, а официантки нет. Кто их будет обслуживать?

— У меня выходной. Отцепись!

— Не похудеешь и без выходного. Ну, чего стоишь? Может, жандарма позвать, чтобы за ручку отвел тебя на работу? Могу позвать. Он не только в казино, даже на станцию, в эшелон проводит.

Соколовской пришлось пойти в столовую. Она со страхом вошла в общий зал. Женщине казалось, что взрыв произойдет немедленно...

Вскоре появились первые посетители. Некоторые из них подъезжали на машинах прямо с передовой, находившейся теперь совсем недалеко от города. Разнося тарелки, Ирина все время с ужасом поглядывала на висевшие в зале часы. Генеральская комната оставалась еще пустой. Соколовская на минуту забежала туда — ей часто приходилось обслуживать и старших офицеров, поправила на одном из столиков скатерть, будто случайно провела пальцами под крышкой, нащупала металлическую банку и быстро выскользнула в общий зал. Там почти за всеми столиками уже сидели офицеры, курили, громко переговаривались, двигали стульями. Постепенно начала заполняться и генеральская комната. Ирина заметила: прошли несколько старших офицеров, потом проследовал пожилой лысый генерал... Туда же поспешил шеф казино-столовой, ловко балансируя подносом с тарелками и двумя бутылками коньяку.

Соколовская еще раз глянула на часы. Пятнадцать минут двенадцатого. Пора уходить, а то можно и опоздать. Когда шеф столовой вновь скрылся за дверью генеральской комнаты, Ирина выбежала в раздевалку, взяла пальто и — на улицу.

Казалось, она должна была как можно дальше уйти от казино-столовой, но подсознательное желание увидеть все, что произойдет, собственными глазами удерживало подпольщицу вблизи места диверсии. Чтобы скоротать время, Ирина заглянула в располагавшийся напротив столовой частный комиссионный магазин, потом обошла большой кирпичный дом, у которого стояли в ряд немецкие легковые машины. И как раз в этот момент грохнул первый взрыв. Из оконных проемов казино-столовой, отскочив далеко на мостовую, выпали рамы, со второго этажа из окон гостиницы посыпались стекла. Вслед за первым прогремел второй взрыв, еще более мощный. Наружу выплеснулось пламя и облако пыли: вероятно, в помещении рухнул потолок. Из окон второго этажа прыгали на тротуар уцелевшие гитлеровцы...

После второго взрыва Ирина бросилась прочь от казино-столовой. Но сюда уже сбегались жандармы, полицая, гестаповцы, перекрывали улицы. Соколовская хорошо знала район. Не теряя времени, она кинулась назад, к столовой, заскочила в раздевалку, а оттуда через заднюю дверь во двор. Там суетились немецкие солдаты из хозяйственной команды, только что привезшие печеный хлеб. У главного входа уже гудели моторы грузовиков с жандармами. Истошно сигналя сиренами, подъезжали санитарные машины.

Все оставшиеся в живых офицеры, прибывшие к месту взрыва немецкие солдаты, жандармы, полицейские, повара, служащие администрации столовой и соседних учреждений были мобилизованы для оказания помощи пострадавшим. Попала в «спасательную» команду и Ирина Соколовская. Почти три часа она вынуждена была заниматься непредвиденной работой — вместе с другими спасать раненых, подтаскивать к санитарным машинам трупы. От всего этого молодую женщину мутило. При любых других обстоятельствах она, наверно, лишилась бы чувств. Но Ирина, плотно сжав зубы, крепилась. Она знала: это справедливая месть за Марию Жарскую, Николая Поцелуева, Федора Шкурко, Ивана Луця, Николая Самойлова.

Когда разрушенное помещение столовой и гостиницы было полностью очищено от трупов и раненых, Соколовскую отпустили, предварительно проверив у нее документы. Подробный рассказ Ирины о результатах диверсии послужил всем нам наградой за нестерпимо мучительные часы ожидания.

После взрыва в столовой немедленно опустели помещения школ, детских садов и особняки, превращенные в офицерские казармы. Оберсты и майоры, гауптманы и лейтенанты спешно перебрались в расположение своих частей и подразделений. Ночные выстрелы Георгия Татаринова, Александра Серова и Дмитрия Мартынюка еще больше встревожили немцев. Возле штабов гитлеровцы выставили охрану с пулеметами. Легковые машины старших офицеров и генералов передвигались по улицам в сопровождении мотоциклистов-автоматчиков. Теперь и жандармские патрули опасались углубляться в глухие лабиринты отдаленных кварталов, старались держаться ближе к центральным улицам.

Оккупанты доживали в Ровно последние дни. Заканчивалась эвакуация учреждений и ведомств рейхскомиссариата. Удрали из города краевой комиссар доктор Беер и его правая рука Бот. Как крысы с тонущего корабля, исчезли их прихлебатели: бывший петлюровец Шарапановский, «адъютант» Смияк, националистические верховоды братья Дзиваки и другие.

Однако полицейско-карательные службы все еще не спешили эвакуироваться. Напротив, гестаповцы, учреждения СА и СД заработали в прифронтовом городе с еще большей интенсивностью, строго следуя чудовищной по своей кровавой жестокости схеме: все опасные элементы должны быть выявлены и ликвидированы, а ради этого необходимо загнать в душегубки столько советских людей, сколько в состоянии пропустить «специальная техника» массового истребления.

Переодетые в гражданское, фашисты шныряли по дворам, бесцеремонно заходили в квартиры ровенчан, приглядывались к прохожим на улицах. Гестаповцы искали Галину Гниденко и Лизу Гельфонд, догадываясь, что они не случайно не вышли на работу в казино-столовую в день взрыва. Искали «ночных охотников». Спохватившись, возможно, разыскивали теперь и Ирину Соколовскую.

Гале Гниденко не надо было объяснять, что представляют собой подвалы гестапо и допросы с пытками. Она знала: лучше мгновенная смерть, чем оказаться в руках гитлеровских палачей. Поэтому девушка, не надеясь на пистолет, после взрыва в столовой не расставалась с гранатой Ф-1: если лимонка взорвется на близком расстоянии, то не только уничтожит любого шпика, но и самое ее избавит от пристрастных допросов в гестапо.