Александр Ганулич - Взлет и падение «Советского писателя»

Так вот, Кожевников забраковал первый вариант повести «Утоление жажды». Думая, что повесть забракована в конкурирующем журнале по идеологическим соображениям, из «Нового мира» позвонил Евгений Герасимов и попросил Трифонова привезти повесть им. Однако и редакция «Нового мира» отказалась печатать произведение. Новая повесть у Трифонова не получилась.

Делать было нечего. Трифонов сжал зубы и вновь понес повесть Кожевникову. В то время тот работал над аналогичным шедевром, только о строителях дорог, под названием «Знакомьтесь, Балуев» и сделал все, для того чтобы задержать повесть «Утоление жажды» в своей редакции. Трифонова заставили переписать свою вещь четыре раза. За это время в его повести, наконец, проявилась нужная линия коммунистической партии. В художественном плане произведение ничего нового собой не представляло. Правда, впоследствии критики усмотрели в ней новый принцип творчества писателя: «запечатлевать время не сюжетно, не в слове героя, не в его интеллектуальной рефлексии, а в настроении». Через год повесть «Утоление жажды» была выдвинута на соискание Ленинской премии за свою партийную направленность, но высшие руководители партии сочли этого недостаточным, и Трифонов премию не получил.

Зато в коммерческом плане это произведение оказалось вполне успешным, было издано отдельной книгой и принесло автору приличную сумму в виде гонорара. Верный своему принципу не растрачивать крупную сумму по пустякам, Юрий Валентинович решил купить дачу в поселке Красная Пахра. Во-первых, это было отличное вложение средств, во-вторых, его уговаривал согласиться на этот шаг ближайший друг Иосиф Дик, в-третьих, он надеялся, что общие дачные заботы укрепят их с Ниной семью, которая к тому времени дала серьезные трещины.

Именно в этот период Морис Слободской, огорченный смертью друга и соавтора Владимира Дыховичного, решает продать свой пай в кооперативе «Советский писатель». Его участок граничил и с участком Дыховичного, который его вдова продала Александру Твардовскому, и с участком Иосифа Дика. Лучшего расположения было не придумать. На участке уже стояло незавершенное строение: первый этаж был закончен, а на втором построены две комнаты, никакой отделки, естественно, не было.

Нина с громадным энтузиазмом взялась за стройку. Она очень быстро освоила строительные тонкости, нашла общий язык с прорабами и работягами, что в совокупности с ее тонким художественным вкусом позволяло ждать появления одной из самых красивых дач в поселке. Так и случилось. За полтора года она полностью завершила строительство дачи. Эти заботы в какой-то степени отвлекли ее от семейных неурядиц.

На даче в тот период семья Трифоновых постоянно не жила. Приезжали по выходным, по праздникам, на школьные каникулы: Оля училась в младших классах и не могла пропускать занятия в школе. Родители были полны надежд, строили далекие планы. В этот период Трифонову дачные заботы очень нравились, но иногда он раздражался, жаловался, что с женой нельзя ни о чем говорить, кроме как о штукатурке, масляной краске и плутовстве рабочих. Сам он не занимался ни строительством, ни садоводством или цветоводством, как большинство его соседей, несмотря на уговоры Александра Трифоновича Твардовского. Зато он с удовольствием общался с писателем Виктором Драгунским, который тогда снимал дачу по соседству и с которым они вместе встречали первый их в Пахре Новый год в 1965 году. Юрий Валентинович тесно дружил с Григорием Баклановым и Юрием Бондаревым, своими одногруппниками по Литературному институту. Они друг друга всегда поддерживали, хотя и были совершенно разными и людьми, и писателями. Бакланов и Бондарев прошли войну, но дружили с Трифоновым, хотя тот на фронте не был. Оля тоже нашла себе друзей: Дениса Драгунского, героя «Денискиных рассказов», Лену Бондареву, Андрея Яковлева, Сережу Розова.

Жена занимала огромное место в жизни Трифонова. Он ее очень любил, не случайно ее образ присутствует в очень многих произведениях писателя. Его творчество вообще очень автобиографично. Конечно, он придумывал оригинальные сюжеты, коллизии, но главных героев, обстоятельства, фон он черпал из своей собственной жизни. Однажды Юрий Валентинович раскрыл секрет этой особенности своего творчества. Он написал, что его большим недостатком является отсутствие богатого воображения, поэтому он должен детально изучить ту среду, о которой он пишет.

Долгий и кропотливый труд в библиотеках и архивах позволил Трифонову написать свою следующую повесть «Отблеск костра» о своем отце и его брате в период Гражданской войны на Дону. Хотя повесть имела явный антисталинский настрой, ее все-таки удалось опубликовать в журнале «Знамя».

В летний период Трифонов встречался с Твардовским едва ли не ежедневно, но их отношения оставались далекими. В какой-то момент Александр Трифонович даже забил калитку, соединяющую два участка. Ее соорудили еще Дыховичный со Слободским, чтобы беспрепятственно навещать друг друга. О своих отношениях с Твардовским Юрий Валентинович поведал в короткой повести «Записки соседа», где присутствовала и замечательно точная характеристика Красной Пахры и особенностей дачной жизни. Начиналась повесть так: «Дело не в том, что в течение нескольких лет мы были соседями по даче на Красной Пахре и наши участки разделял слабоокрашенный деревянный заборчик, возле которого мы часто стояли разговаривая. Дело в том, что мы оказались соседями по времени, по тому развеселому, разнесчастному, в котором досталось жить. А время всех ставит рядом: больших, маленьких, посредственных, ничтожных, всех, всех, всех».

Иногда Трифонов через редкий заборчик здоровался со своим соседом, который неизменно ковырялся у себя на участке. Тогда Александр Трифонович отвлекался от работы, подходил к забору и начинал беседу на дачные темы. Он советовал Юрию Валентиновичу проредить участок, вырубить молодняк, особенно осину, посадить фруктовые деревья. Но, как признавался сам Трифонов: «…я был совершенно ничтожен как сельский хозяин. Александр Трифонович это сообразил и перестал давать мне советы — не в коня корм. Он только говорил иногда с оттенком удивления о том, какой отличный сельский хозяин Григорий Яковлевич Бакланов, живший в нашем поселке. В то лето, первое на Пахре, нам все там очень нравилось: лес, воздух, дорога на речку, речка, магазинчики, молочница на велосипеде».

Отравляло дачную жизнь Юрию Валентиновичу только одно: громкое радио на участке соседа, которое по утрам мешало ему работать. Он долго крепился, но потом решился попросить Твардовского сделать радио потише. Тот искренне удивился и сказал, что эти звуки идут не от него, а от его соседей и тоже ему очень мешают. Два интеллигента долго обсуждали, как бы потактичнее попросить владельцев шумного участка приглушить звук. Твардовский со свойственной ему деликатностью говорил: «Как попросишь? Мы незнакомы. И неловко как-то — взрослые люди…»