Юрий Скрипников - Кто вы здесь, в Америке?

А как же родная компания? Мне заплатили шестьсот долларов, а когда я чуть-чуть оклемался, предложили место завсклада и снабженца. С чем я себя сердечно поздравил.

Значит, если и пропадем, то не завтра....

Иллинойс

Сентябрь 1999 г.

Под сенью серпа, молота и лысого орла

Ну, про серп и молот нашему брату объяс-нять не нужно. Вспомните:

"Справа молот, слева серп

- это наш советский герб.

- Хочешь сей, а хочешь куй, все равно получишь...." - ну, и так далее.

А вот что это за лысый орел такой? Точнее, почему лысый?

И, опять-таки, загадки тут никакой нет. Орел, который пронзительно и грозно взирает на весь мир с американского герба, так и называется - 'bald eagle' . Буквально, "лысый орел". Может поэ-тому он такой сердитый. Все орлы, как орлы, а он плешивый.

Теперь представьте себе, какой коктейль создает сочетание серпа, молота и этого угрюмого пернатого.

Наши в Америке, вообще тема сложная. На-чиная с того, что не совсем понятно, кого же имен-но к ним относить. По каким, собственно, призна-кам их классифицировать - по языку, националь-ности, религиозной принадлежности, политичес-ким пристрастиям? Для меня лично наши - это все бывшие советские.

Москвичи и гости столицы! Вспомните фон-тан "Дружба народов" на ВДНХ - вечно счастли-вый коллектив. Это и есть наши.

Так вот, в Америке эта компания отплясыва-ет на фоне звездно-полосатого флага под мелодию Yankee Doodle Dandy.

Мелькают папахи и тюбетейки, пейсы из-под черной шляпы, расшитые рубашки-косоворот-ки, атласные шаровары с мотней до земли, полоса-тые халаты и черкески с газырями; сапоги с загну-тыми носами и, почему-то, вдруг, расшитые бисе-ром унты и шаманский посох....

Это мы - прибывшие сюда, в землю обето-ванную, в волшебную страну, где молочные реки и кисельные берега. Задолбанные коммуналками и родной властью во всех ее вариациях и проявлени-ях, напуганные падающими самолетами, взрывами и автоматной пальбой в городах, закаленные мно-гочасовым ожиданием на вокзалах и в аэропортах.

Мы взрастали и наливались соками в нескончаемых очередях. Вскормленные колбасой за два двадцать, вспоенные бормотухой, обнажая в улыбке плохо сделанные протезы, мы всем телом выражаем готовность влиться в новую жизнь. Здесь, в светлом мире изобилия, не нужно насту-пать друг другу на ноги и не нужно бить соперника по рукам, отвоевывая место на площадке трамвая.

Здесь мы все ездим на красивых автомоби-лях, живем в роскошных домах и честно платим налоги. Засыпая можем искренне сказать себе: «Я сегодня ничего не украл. В натуре, блин, ничего....» -

Тогда откуда угрюмые, настороженные взгляды? Откуда стремление отвернуться, услышав родную речь? Будто мы постоянно ожидаем друг от друга оплеухи или визгливого мата.

Ветераны этого счастливого путешествия уже получили паспорт с орлом (естественно, речь идет об орле лысом , а не двуглавом). Теперь в разговоре они между делом бросают: "Сейчас наш президент этому Ираку задаст". Ну да, ваш прези-дент. Ясно дело, задаст. Только вот американцы из вас, граждане и гражданочки, хреновенькие какие-то удались. Английский язык через пень колоду, улыбка кривая, без стандартного американского сияния. Их улыбка с детства вырабатывается, а у вас она всё на оскал сползает.

Как ни тужьтесь, а фонтан "Дружба наро-дов" все равно с нами - будь-то в Калифорнии или Нью-Йорке, в Оклахоме или на Аляске. Пригрел убогих щедрый лысый орел под своими широкими крылами, но и серп, и молот все равно с нами - за пазухой. Ныне и присно, и вовеки веков.

Самое странное, что я понимаю участников этой танцевальной группы (еще бы нет, вон он, я, видите? Да нет, не лысый... Вон там за струями - вприсядку пошел, ладонями по голенищам себя бьет, а теперь в грудь - это я).

В американском мире, где реакции предска-зуемы и запрограммированы, наши со своими страстями просто неуместны. Они остались челове-ками - плохими или хорошими, уж какие есть. По-этому чувства и настроения отражаются на лице и в поведении. Если ты незнакомец, на всякий слу-чай посмотрят предостерегающе: "Не замай, бо вдарю". Если приняли за своего, оттают.

Вот, вчера, например, переводил я в боль-нице визгливый конфликт между семьей одного деда и администрацией. Началось с агрессии, за-кончилось совершенно неожиданно - во всяком случае для американцев. Дочка деда растроганно обняла врача-уролога и прослезилась. Для меня эта трансформация эмоций понятна и пояснений не требует - милые дерутся, только тешатся.... С точки зрения американцев такое поведение свидетель-ствует о недоразвитости или, скажем помягче, ин-фантильности странных русских. Потому что никак не вписывается в стандарт. Ну, не заложен в их компьютер такой вариант, как рыдание на плече врача!

Вернемся, однако, к фонтану. Танцоры нашего коллектива явно рвутся в стороны. Но здесь американская действительность наносит им совсем уж несправедливые и жестокие удары.

Предлагаю маленький тест. Вот три фами-лии: Хаим Рабинович, Богдан Пацюк и Мухамет-кул Уянамжинов. К каким национальностям при-надлежат их носители?

Для вас загадки нет - ну, разве что насчет Мухаметкула. Да и то про себя вы его уже опреде-лили одним словечком, которое в русском языке обозначает представителей всех восточных наро-дов.

А для простодушных американцев они – русские.

Вот так - обидно и по темечку! Тот же Хаим всю жизнь в России был евреем, что доставляло ему массу неудобств. Наконец, Америка – желан-ное освобождение от русского проклятья. А он для них русский. И все, и не пудрите мозги, и слышать ничего не желают.

Гарный парубок Богдан готов рыдать и клятвенно землю есть, что нет у него ничего обще-го с клятiми москалями. Не помогает. Ничего пони-мать не хотят. Русский, и точка. Во, дела.

Исключение делается только для прибалтов, которых мы как-то слишком уж энергично затащи-ли в свой танцевальный коллектив.

Кстати, я понимаю обиду участников этого действа. Гордиться нам особенно нечем. И шови-низмом, и антисемитизмом хвораем хронически и в тяжелой форме. И евреям есть, за что обижаться, и Богдану, и сыну степей, Мухаметкулу. Но очень уж неприлично поспешно стали они от нас открещи-ваться - как пассажиры переполненного вагона электрички в панике очищают место вокруг мирно спящего у окна обоссавшегося пьяного.

Хочется как-то утешить обиженных: "Чест-ное слово, американцы не виноваты. Неведомы им все эти тонкости. Да и вообще для них все это Рос-сия, а там холодно, там не было свободы и демок-ратии, а теперь свобода и демократия есть. Все".

Так что терпите. Все к фонтану и пляшем. Раз, два! По-о-шли: два притопа, три прихлопа - с гиканьем и свистом, с возгласами "Ой, вей", "Се-ким башка!", "Ё.... твою мать!" - ну и что там еще полагается восклицать для выражения ликования.