Александр Казанцев - Через бури

Внезапно, он услышал совсем близко резкий окрик:

— Хенде вверх!

В темноте еле угадывалась фигура солдата, целившегося в него из винтовки.

— Я военинженер Званцев, прикомандирован к вашей дивизии.

— Знаем мы вас. Ишь, как по-нашему лопочет! Шагом марш! Не то пристрелю! — скомандовал солдат.

К счастью, он привел Званцева не куда-нибудь, а в блиндаж штаба дивизии, куда, собственно, он и стремился.

Командир дивизии, молодой полковник в боевых орденах, недавно произведенный в это звание после захвата у гитлеровцев Керченского полуострова, обрадовался при виде Званцева.

— А это кто? — спросил он, указывая на солдата.

— А он меня в плен взял, — с улыбкой объяснил Званцев.

— Так что, товарищ полковник, с немецкой стороны шел. И с бородкой он, не по-нашински.

— Как же ты его бороду в темноте разглядел? — засмеялся полковник. — Или немцы ракетой помогли?

— Нет, это я уже здесь рассмотрел, товарищ полковник. Думал шпион это гитлеровский к нам пробирается.

— Можешь идти, объявляю благодарность за службу, — отпустил его командир дивизии. — И вам, товарищ военинженер, тоже надо отправляться любым способом, выводить свою группу. И уничтожить всю свою технику.

— Как так? — возмутился Званцев. — Мы могли бы сопротивляться.

— Не до испытаний сейчас, — отрезал полковник. — Надо выходить из окружения. Поражение терпим, военинженер, всем Крымским фронтом. Выполняйте приказание.

Званцев вышел из блиндажа штаба дивизии, когда уже начало светать. Предстояло поймать какую-нибудь машину. Собственно, сейчас все двинутся к переправе.

«Как же так неудачно получилось? — горевал он. — Только первый дзот взорвали. Значит, могут танкетки урон врагу наносить, а тут…»

Один из грузовиков подхватил Званцева, и он некоторое время ехад под проливным дождем, пока степь не превратилась в сеть луж или мелких озер.

В одном из них полуторка со Званцевым заглохла.

— Придется обождать, товарищ военинженер, — сказал водитель и стал закуривать.

— Нет, друг, ждать мне никак нельзя, — сказал Званцев и решительно шагнул из кабины в разлившуюся воду по самые голенища сапог.

При каждом его шаге вздымался фонтан брызг.

«Лишь бы немцы не захватили Мамат, прежде чем он успеет своих вывести оттуда!»

Дождь продолжал лить. Званцев шагал и шагал, пройдя к вечеру сорок километров. «Говорят, здесь в степи вырастает море тюльпанов. Но как… сапоги хлюпают».

Наконец, он выбрался на шоссе. И первое, что он увидел, были остовы двух подбитых немецких танков со снесенными взрывами башнями. Обезвреженные, они загромождали путь. Обходя их, Званцев увидел отброшенные знакомые приводные электромоторы его торпед! Значит, танки взорвались вместе с выпущенными на них танкетками? Выходит, боевые испытания их все же продолжались!..

Через некоторое время Званцев добрался до расположения своей группы.

Его встретил толстенький, но подвижный и веселый Печников.

— Что? Не сработала наша техника? — встревожился он, увидев выражение лица комбата.

— Хуже! Наши войска покидают Керченский полуостров. И нам всем приказано технику уничтожить и идти к переправе через Керченский пролив.

— Будет сделано, — отрапортовал Печников. — Только вы, товарищ военинженер, подкрепитесь. Тут хозяйка таких бычков для нас поджарила! Язык проглотишь!

Но Званцеву было теперь не до еды…

В душных, пропахших вековой пылью тоннелях древних керченских катакомб военинженер с трудом отыскал закоулок, где за брезентовым пологом помещался штаб Крымского фронта.

Среди снующих штабных офицеров он увидел знакомую низенькую фигуру заместителя командующего фронтом генерал-полковника Хренова.

— Товарищ генерал-полковник, разрешите обратиться? — произнес он, вытянувшись в струнку.

— А вы чего здесь? — мягким голосом возмутился Аркадий Федорович.

— Позвольте доложить результат боевых испытаний сухопутных электроторпед. Один взорванный гитлеровский дзот и два встреченных мной на шоссе немецких танка со снесенными взрывами башнями. А вокруг остатки атаковавших их наших торпед. Это уж ваши инженерные части поработали, товарищ генерал-полковник.

— Все части наши, а торпеды-то ваши. Надо, чтобы немцам не достались.

— По полученному мной распоряжению, вся техника уничтожена, хотя это мне, как говорится, словно ножом по сердцу.

— Именно ножом по сердцу, дорогой, — опасность уничтожения не только вашей техники, но всех армий фронта. Они переправляются сейчас на Таманский полуостров. И вам там следует быть. Немедленно.

Подошел командующий фронтом тучный генерал Козлов, вид у него был сердитый:

— Кто таков? — грозно спросил он. Хренов представил ему Званцева.

— Ах, этот! Налить ему стакан водки.

— Я не пью, товарищ командующий, — твердо отказался Званцев.

— Я говорю выпей. Приказываю.

— Не могу, товарищ генерал. Никогда не пил, и не буду!

— Видно, не крещенный фронтовым крестом. Тогда ступай.

От катакомб Званцев, ведя свою полуторку-мастерскую, едва втиснулся в общий поток машин, спешивших к переправе.

Проехав метров сто, он услышал площадную брань.

— В кювет, раз-твою-так! — кричал какой-то офицер. — Пристрелю!

— Я не съеду, товарищ подполковник, — жестко ответил ему Званцев.

— Что? Кто такой? Военинженер? За рулем? Простите, не разглядел, за шофера принял. Уступите дорогу члену военного совета товарищу Мехлису.

— Если бежит, то объедет, — спокойно ответил Званцев.

Адъютант Мехлиса наклонился к Званцеву и шепнул:

— Без меня.

По обочине справа, подпрыгивая на ухабах, проехала штабная автомашина с товарищем Мехлисом, которого Званцев узнан по портретам.

— Подвези, военинженер, — попросил адъютант.

Званцев посадил его рядом с собой, и тот, словно стараясь отвлечься от происходящего, стал рассказывать о глубокой древности:

— В катакомбах, где мы с вами только побывали, в былые времена выламывали плиты для строений древнего города Пантикапея. Развалины его археологи раскапывают вот на этой горе Митридат, царей Босфорского царства. Шестой царь Митридат воевал со скифами, подчинил себе Черноморское побережье и схватился с римлянами, к которым примкнул его собственный сын. И проиграл ему битву. Решил покончить с собой. Но вот беда! Всю жизнь принимал помаленьку всякие яды и так привык к ним, что не мог отравиться, никакой яд его не брал. И, как Нерон, приказал рабу заколоть его.

— А через Керченский пролив не удирал впереди своей армии этот Митридат? — язвительно спросил Званцев.