Александр Казанцев - Через бури

Дверь открылась и в кабинет ворвался механик Мехов. Он задыхался от волнения и быстрого бега:

— Пожар, товарищи!.. Горят угольные склады у доменных печей, как в позапрошлом году. И, как тогда, не затушить… Домны нечем кормить!.. — И он заплакал.

Было больно смотреть на старого человека, бессильно рухнувшего на стул. Он заглушал рыдания, но вздрагивающие плечи и текущие по впалым заросшим щекам слезы выдавали его.

— Так что же мы ждем? Всем к месту бедствия! — вскочил в волнении Изотов.

— Переведем домны на голодный режим, скиповые вагонетки с другой стороны загружать будем, как в прошлый раз, пока склады не выгорят. Это хуже лесного пожара, — на ходу говорил Аскаров, сохраняя каменное выражение лица.

— И так будет всякий раз, пока мы не переделаем, как я настаивал, склады угля в порядке реконструкции. И будущие пожары надо гасить не здесь, а в Москве, вот почему я спешу чуда, — сказал Званцев у проходной, через ворота которой проезжала полуторка. Он спросил шофера:

— На Магнитку? — и услышав утвердительный ответ, сел в кабину. — Гони мимо моего дома, я чемоданчик захвачу.

Горящие склады угля представляли собой две почти соприкасающиеся стены огня, между которыми когда-то, закутавшись в мокрый балахон, бесцельно пробегал Саша-практикант.

Новый директор Изотов в ужасе смотрел на огненную стихию, ощущая жар на лице. «Прав Званцев, надо по-другому строить склады, чтобы они не могли гореть».

— Где Званцев? Где главный механик?

Изотов обернулся и увидел перекошенное в ярости лицо человека с клыкообразными вислыми усами.

— Его здесь нет. Он срочно улетел в Москву.

— Как улетел? На чем улетел?

— Пока на полуторке через перевал, а дальше по воздуху.

— Мне необходимо догнать и допросить его по поводу этого повторного пожара.

— Вряд ли он что-нибудь сможет сказать. Он был у меня в кабинете, когда сообщили о пожаре.

— Товарищ Гришкан сказал: «Два раза угольный пожар и два раза званцевские пятки сверкают».

— Если так необходимо, догоните его, расспросите.

— Одолжите ваш газик. Он резвее нашего драндулета. Товарищ Гришкан вас попросит.

— Секретарю райкома партии отказать не могу.

И Клыков с запиской послушного партийца Изотова помчался в гараж, устроенный в одной из конюшен на конном дворе.

Груженая полуторка с трудом брала подъем. Шофер, поставив машину на ручной газ, когда задние колеса крутились, пробуксовывая, выскакивал вместе со Званцевым из кабины, и вдвоем они толкали застрявшую машину. Казалось, чем могут помочь две слабых человеческих силы многомощному мотору, но вспоминалась сказка о репке, когда последней к семейству старика присоединилась мышка, и репка пошла из земли. Два человека напрягались, и грузовик нехотя трогался, выбрасывая назад подсунутую под прокручивающиеся колеса брезентовую покрышку. Шофер первым вскакивал в кабину, хватаясь за руль, чтобы не дать машине соскользнуть в пропасть, по краю которой проходила горная дорога. Званцев бежал назад, подбирал брезент и бегом догонял еле ползущую машину.

— Так и мучаемся в энтом самом месте. Хорошо, ежели не одна машина едет, шофера с других машин подсобят, подтолкнут. А легковушкам здесь взбираться совсем беда. Подавать назад надо, разгоняться и сходу проскакивать проклятущее место, — рассуждал шофер, малорослый крепыш.

— Цепи надо надевать, — заметил Званцев.

— И то верно. Так ведь торопили. Завгар аж охрип. Надо было мне перед подъемом задержаться и цепи надеть.

— Так и сейчас не поздно.

— Да нет! Через чертову хребетину перевалили. Теперь под горку знай тормози и колодками, и скоростью.

Саша понимал автомобильный жаргон. Шофер имел в виду включенную первую скорость при заглушенном двигателе, когда не он вращает колеса, а им приходится крутить двигатель, замедляя движение машины.

С высоты, как с птичьего полета, развертывалась невиданная по размаху стройка с поднимающимися ввысь вавилонскими башнями в плакатах на самом верху. Подъехав ближе, можно было прочитать: «До пуска домны осталось…»

У Званцева защемило под ложечкой. Он воочию видел индустриализацию еще вчера сермяжной, лапотной страны. Перед ним открывалась панорама рождавшегося самого мощного в мире металлургического исполина.

Когда Саша предстал перед начальником Магнитостроя, то внутренне удивился, что встретил обычного человека, а не бородатого многорукого великана из древних сказок. Тот тепло отнесся к Саше:

— Привет соседу! Главный механик нам скоро понадобится. Приглядись. Может, перейдешь?

— Мы сами расширяемся, на вас глядя, потому и в Москву спешу. Вы обещали меня по воздуху в Челябинск перебросить.

— Сейчас летит туда учебный самолет. Пилот, я с ним говорил, обещал взять тебя. Дуй на аэродром.

А Клыков в новеньком изотовском газике застрял на крутом подъеме, пока не подъехали две машины, одна сверху, другая снизу вслед за Клыковым. Два водителя остановились и пришли газику на помощь. Общими усилиями четырех человек газик вскарабкался на гребень, и Клыков, вскочив в него на ходу, крикнул:

— Гони, не задерживайся!

— Как же так, товарищ Клыков. Грузовику помочь бы надо. Нам ведь помогли, — протестовал шофер.

— Не рассуждай! За преступником гонимся.

— Скоро нельзя. Опасно. Крутой спуск по краю обрыва. Сверзиться легко.

— Опасность одна: поджигателя угольных складов упустить.

Надо отдать должное Клыкову — опасностей он не боялся и внимания не обращал на красоту горного пейзажа, которым недавно любовался Званцев, не подозревая за собой погони.

Когда преследователь спускался по головокружительной круче, Званцев занял место рядом с веселым пилотом-инструктором, как оказалось, Сашиным ровесником:

— Ну как, братишка, машину в воздух сам поднимешь или помочь? — и он указал на рычаги и приборы, такие же, как и перед ним самим.

— В воздух я поднимался только в детстве на гигантских шагах, приучал себя не бояться высоты, а управлял только лошадью, когда пришлось извозом заниматься. Я бы с радостью поучился у тебя, если бы не срочное задание.

— А ты что? Курьер?

— Я — главный механик Белорецкого металлургического комбината.

— Ишь ты, куда взлетел! И не падал?

— Падал. Вместе с подъемным краном, который сам и смонтировал.

— Тогда поехали. Второй раз падать не положено. Мотор прогрелся. Взлетаю. Дорога вверху будто гладкая, а ухабы — что надо! Хочешь ощутить полет, приподнимись над фюзеляжем. Встречный ветер тебя причешет лучше любого парикмахера. Извини, шлема для тебя нет.

— Вид на стройку чудесный, как с горы, — говорил, вернее, орал Саша пилоту, стараясь перекричать шум мотора. — А парикмахер-то твой задался целью меня, видимо, лысым сделать. Так причесывает, что волосы с корнем рвет.