Иван Майский - Воспоминания советского посла. Книга 2

1. Твердые заверения «обеих сторон» в Испании, что отныне они будут соблюдать лояльное отношение не только к военным судам, выполняющим функции морского контроля, но и ко всем вообще военным судам, находящимся в испанских водах.

2. Точное перечисление испанских портов, в которых могут базироваться патрульные военные суда, а также установление в этих портах специальных «зон безопасности», не подвергающихся воздушным бомбардировкам.

3. Предупреждение «обеих сторон» в Испании, что всякое нарушение данных ими обещаний явится предметом консультации между всеми четырьмя державами по поводу создавшейся ситуации [175].

Фашистским державам этого показалось мало. В телеграмме от 7 июня 1937 г. американский посол в Риме Филлипс сообщал в Вашингтон, что «Италия и Германия одобрили в принципе предложения (англичан. — И. М.), но просят усилить третий пункт, который они считают слишком слабым, предоставлением каждой державе, подвергшейся нападению, права принимать надлежащие меры самостоятельно, независимо от консультации с тремя державами» [176].

Англичане поспешили уступить фашистскому нажиму и приняли их поправку к третьему пункту. После этого у А. Идена состоялось совещание с германским, итальянским и французским послами, на котором были oкончательно сформулированы все детали соглашения, датированного 12 июня 1937 г. [177]

Это была воистину позорная сделка. Фашисты получили право держать в испанских водах свои военные суда не только для патрульных целей, но и для помощи мятежникам. Фашисты сохраняли свободу рук для повторения в любой момент истории, подобной Альмерии. Фашисты вдобавок получали поддержку Англии и Франции на случай каких-либо столкновений с Испанской республикой. Это был маленький Мюнхен, генеральная репетиция большого Мюнхена.

Конечно, за «кусок золота с конскую голову» Германия и Италия могли пойти на маленькую уступку, и 18 июня на первом после перерыва заседании подкомитета вновь появились Риббентроп и Гранди.

Заседание это само по себе не имело большого значения: речь там шла о таком сугубо академическом вопросе, как «гуманизация войны». Еще 4 мая, под непосредственным впечатлением разгрома Герники, англичане и французы внесли в Комитет предложение обратиться к Франко и к испанскому правительству с призывом воздерживаться от воздушных бомбардировок открытых городов. Предложение это в сложившихся условиях не могло иметь серьезного значения, но оно, по крайней мере, ставило ясную и ограниченную цель, допускало сравнительно легкую проверку нарушения принятого сторонами обязательства, а потому и не понравилось фашистам, в особенности Риббентропу.

Выступить против англо-французского предложения прямо было неудобно. Представители Германии и Италии повторили свой старый излюбленный трюк: они попытались утопить конкретное дело в море туманных пожеланий. На каждом заседании фашисты извлекали из каких-то неиссякаемых тайников все новые «виды жестокости», с которыми связана война, и настаивали на непременном упоминании о них в обращении. В конце концов получилось что-то вроде молитвы, весьма благочестивой, но не имевшей никакого практического значения. Возражать против нее не имелось оснований, однако и приходить от нее в восторг тоже не было оснований. Вот этот-то вконец выхолощенный, обескровленный, похожий на анемичное растение документ Плимут и вынес на решение подкомитета 18 июня. Документ был принят почти без прений. Заседание продолжалось не более получаса. Но оно было очень нужно Плимуту, очень нужно британскому и французскому правительствам как демонстрация того, что недавняя ссора с фашистскими державами ликвидирована.

Названное заседание подкомитета шумно разрекламировала печать. Однако широкая демократическая общественность в Англии, Франции и других странах выразила глубокое возмущение соглашением 12 июля. Начались бурные протесты против действии «умиротворителей». В результате британскому и французскому правительствам пришлось снова прибегнуть к маневрированию.

Когда спустя несколько дней гитлеровцы подняли страшный шум по поводу нового инцидента, на этот раз с немецким крейсером «Лейпциг» (который будто бы 15 и 18 июня подвергся нападению каких-то таинственных подводных лодок), между англичанами и французами с одной стороны, и немцами и итальянцами — с другой, произошел конфликт. Германия, поддерживаемая Италией, требовала немедленной демонстрации на море всех четырех держав против республиканского правительства, но в создавшейся обстановке это не вышло. Англичане заявили, что прежде всего должно быть произведено тщательное расследование инцидента. Французы полагали, что нет никаких убедительных доказательств виновности республиканского правительства Испании, и если уж непременно требуется демонстрация протеста, то ее надо устраивать одновременно и против Франко. А на это не шли немцы и итальянцы.

Был момент, когда и в Лондоне, и в Париже ожидали второй Альмерии. Однако буря, поднявшаяся во всем мире после первой Альмерии, вынудила Гитлера и Муссолини на этот раз вести себя несколько осторожнее. Германия и Италия ограничились лишь тем, что 23 июня окончательно отказались от дальнейшего участия в морском патруле, но… остались в составе Комитета по невмешательству. Смысл этого тактического маневра разгадывался легко: морской патруль больше всего стеснял фашистские державы, и потому они решили сорвать его. Напротив, существование Лондонского комитета больше всего отягощало положение Испанской республики, и потому фашистские державы стремились сохранить это мертворожденное создание.

«Маневрирование» англичан и французов проявилось и в другом. Уже в середине мая экспертами Комитета был разработан план эвакуации иностранных комбатантов из Испании и разослал на заключение всем правительствам, подписавшим соглашение о «невмешательстве». Германия и Италия все еще «изучали» его. Британское правительство решило воспользоваться этим обстоятельством для того, чтобы хоть немножко поднять свои политические акции и глазах мирового общественного мнения. На заседании подкомитета 21 июня Плимут выступил с прочувствованной речью:

— Правительство его величества испытывает глубокое разочарование по поводу того, что, несмотря на заключенные соглашения и созданные в последнее время организации, оружие и военные материалы продолжают прибывать в Испанию…

Далее в выступлении Плимута отмечалось, что «особенно неудовлетворительной стороной нынешней ситуации в Испании является наличие в ней большого числа иностранных комбатантов». И поскольку «некоторые правительства» задерживают свой ответ на разработанную Комитетом схему эвакуации последних с Пиренейского полуострова, Англия рекомендует сделать немедленно хотя бы символический шаг в этом направлении. Конкретно Плимут предлагал обратиться к «обеим сторонам в Испании с просьбой согласиться на эвакуацию небольшого и одинакового числа добровольцев» [178]. Лиха беда начало. Если оно будет сделано, легче осуществить общий план такой эвакуации уже с соблюдением всех необходимых гарантий и соотношений.