Василий Малкин - Карпатские орлы

Дети мои! Тяжело мне переживать утраты. Но меня радует, что я вижу настоящую жизнь наших людей. Как неузнаваемы стали наши станичники, как изменились их взаимоотношения между собой к лучшему. Как намного улучшилась жизнь сейчас! В одной нашей станице тысячи примеров повышения благосостояния советских людей. Ради всего этого и погибли мои сыновья. Никогда не забывайте о народе и вы, мои сыны и внуки. Постоянно учитесь военному делу».

Имя Василия Голованя не забыто и на его родине, в станице Раевской. Я получил от пионеров и учителей 4-й средней школы, где учился В. Головань, несколько писем. Из них я узнал, что именно в этой школе за одной партой сидели три друга — Иван Котов, Иван Сарана и Василий Головань. Потом все трое ушли на фронт.

Иван Котов погиб в марте 1944 года при высадке десантного морского отряда в Николаеве. Посмертно ему было присвоено звание Героя Советского Союза.

Иван Сарана командовал взводом танков Т-34. В апреле 1944 года он уничтожил десятки гитлеровцев, несколько немецких танков. Погиб весной того же года. Ему также посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза.

Улица в станице Раевской, где жили В. Головань, И. Котов, И. Сарана, названа улицей Героев. Перед школой установлены бюсты героев. Их имена носят пионерские отряды.

Мне известно, что и земляки Джумана Каракулова свято чтут память о нем. В республиканской газете публикуются воспоминания о Каракулове, о его подвигах. На них воспитывается молодежь Кара-Калпакии.

Каждый год, когда в армию приходят молодые солдаты, они начинают службу с изучения боевых традиций, героических подвигов людей, завоевавших великую победу в 1941–1945 годах. В числе героев, у которых учатся молодые солдаты советскому патриотизму и боевому мастерству, находится и Каракулов.

Хочется сказать несколько слов о том, как сложилась судьба Василия Иваненко. В октябре 1944 года В. П. Иваненко доставили в госпиталь. Это было его восьмое ранение. Получив известие о присвоении ему звания Героя Советского Союза, он писал в полк из саратовского госпиталя: «Не знаю, сколько мне придется лечить мою правую руку. Надеюсь — вылечу. Осталась здоровая левая рука. Есть страстное желание работать, продолжать на трудовом фронте борьбу за осуществление светлых коммунистических идеалов. Не сомневайтесь, товарищи, я еще займу свое место в жизни».

Высокую награду В. П. Иваненко получил из рук Михаила Ивановича Калинина.

Только в 1946 году Иваненко выписали из госпиталя. Его пригласили в райком партии. Звезда Героя, четыре ордена и несколько медалей свидетельствовали о его ратных заслугах на фронте. Райком рекомендовал Василия Иваненко на работу в Мостовскую МТС. Там его избрали секретарем партийного бюро. Три года пробыл он на этом посту, затем ему поручили другую ответственную работу.

Я поинтересовался, как сложилась после ранения судьба и у Героя Советского Союза В. И. Костина. В полк Виктор Иосифович вернуться не смог — затянулось лечение, а потом кончилась война. Однако связи с армией он не порывал. Уволившись из нее, поселился во Владимирской области. Здесь я с ним и встретился в 1965 году. Костин работал начальником отдела кадров в одном из областных учреждений, был секретарем первичной партийной организации. Сейчас он на пенсии. Ведет большую общественную работу, вносит свой вклад в дело военно-патриотического воспитания молодежи.

…18 октября наступление 1-й гвардейской армии было приостановлено. Войска временно переходили к обороне. Части же нашей 128-й дивизии вели наступательные действия еще два дня, затем были выведены на другой участок. Основной итог наступления 1-й гвардейской армии — преодоление Главного Карпатского хребта на протяжении свыше 30 километров и овладение Русским перевалом.

В боях на Главном Карпатском хребте (12–20 октября) 128-я гвардейская горнострелковая дивизия действовала успешно, ее 327-й полк сумел продвинуться на 7–8 километров, имея против себя противника, численно не уступавшего полку ни в людях, ни в артиллерии.

18 октября 1944 года в приказе Верховного Главнокомандующего дивизии генерала М. И. Колдубова и ряду других соединений была объявлена благодарность за преодоление Карпатского хребта. Приказ этот был зачитан в нашем полку на митинге. В нем дана высокая оценка ратного труда гвардейцев.

Потеряв Главный Карпатский хребет и коммуникации через него, немецко-фашистские войска вынуждены были отступить на новые оборонительные рубежи, протянувшиеся по горным массивам и прикрытые с востока рекой Ондавой. Войска 1-й гвардейской армии, начав снова наступать, упорно стремились выполнить задачи, поставленные перед ними в Восточно-Карпатской операции. В ходе перегруппировки войск 3-й горнострелковый корпус генерал-майора А. Я. Веденина через Русское шоссе вышел на снинское направление.

Наша 128-я дивизия получила полосу наступления, в центре которой было шоссе, идущее от Русского перевала на Снину, Гуменне, то есть в центр Восточной Словакии. В составе дивизии наш полк продолжал марш по горно-лесистой местности.

На марше мы с командиром полка завернули в 1-й батальон, чтобы проверить, как идет сосредоточение, а заодно получше познакомиться с новым командиром роты Баловым, назначенным вместо погибшего в бою Киселева.

Гвардии старший лейтенант Мухтар Батович Балов прибыл к нам в полк совсем недавно. Ни командир полка, ни я в разгар боев с ним не смогли встретиться и обстоятельно поговорить.

М. Г. Шульга, выслушав рапорт комбата В. Е. Юркова, заговорил о новом командире роты:

— Как Балов? Что о нем можете сказать?

— Мне нравится. Спокойный, рассудительный. Думаю, будет хорошим ротным, — ответил Юрков.

— И людей бережет, зря не дергает, — дополнил комбата его замполит И. Е. Кокорин. — Сегодня отстал на марше боец, командир взвода накричал, нашумел, привел к Балову: мол, накажите его своей властью. А Балов присел с красноармейцем в сторонке, побеседовал и, ограничившись внушением, отпустил во взвод. Потом вызвал взводного и сделал ему замечание. «Я, — говорит, — уже слышал, что вы кричите на людей. А ведь криком саклю не построишь».

— Как вы говорите? — Шульга с довольным видом закивал головой. — Да-да, хорошо сказано: «Криком саклю не построишь».

Через полтора часа мы навестили 2-ю роту. Рапорт отдал старший лейтенант Балов. Пока он отвечал на вопросы Шульги, я рассматривал его. Подтянутый, немного ниже среднего роста, плотный крепыш, лет тридцати пяти, с карими умными глазами. Говорил Балов негромко. Русским языком владел не хуже, чем родным, кабардинским. Отвечая на вопросы, рассказал, что уже воевал, был ранен, лечился в госпитале. Перед войной работал уполномоченным по заготовкам сельскохозяйственных продуктов по Нальчикскому району Кабардино-Балкарской АССР.