Дмитрий Шелестов - Время Алексея Рыкова

Вторая поездка за границу принесла и новое общение с Лениным. Короткое, но насыщенное время, прошедшее от их первой встречи, подтвердило, что тогда, в сенешельском домике, Владимир Ильич, впервые увидев Рыкова, ведя беседы с ним, не ошибся: революционер явно состоялся. Причем революционер именно того склада, который Ленин и хотел в нем видеть: убежденный большевик, надёжный и стойкий не в силу «слепой веры», а глубокого осознания революционных идей, открытый в спорах за их понимание.

В Лондоне Рыков впервые оказался на партийном съезде, тем не менее он заявил себя его полноправным активным участником. Фамилия Сергеева упоминается в съездовских протоколах едва ли не сорок раз. Он выступает, доказывает, спорит, подает реплики, подчас и своеобразные.

«Я слышу, что товарищ Сергеев свистит…» — иронически заметил Ленин, заканчивая выступление по вопросу об отношении рабочих и интеллигентов в социал-демократических организациях. Конечно, это был некорректный способ выражения несогласия с выступающим, который, по мнению Рыкова, несколько преувеличивал значение в рабочих организациях интеллигенции. Но не надо забывать, что «свистун» был совсем молодым, едва 24-летним парнем, да и Владимир Ильич был, в сущности, молод, в том апреле ему исполнилось всего 35 лет.

Каким-то странным образом этот «эпизод со свистом» выпал из поля зрения нашей литературы, которая с конца 30-х годов потратила немало сил, выискивая (а иногда и надумывая) «доказательства» расхождения Рыкова с Лениным. В действительности же Лондон вслед за Сенешелем стал для Рыкова «новым классом» ленинской школы.

Он убежденно проголосовал за резолюции съезда, определившие линию большевиков по руководству борьбой рабочего класса в начавшейся в России первой буржуазно-демократической революции эпохи империализма. Рыков стал самым молодым по возрасту и революционному стажу среди пяти членов ЦК, избранных съездом.

Это избрание отразило его выдвижение в ходе практической деятельности в руководство партии, вполне определившееся на IV, Объединительном (Стокгольм, 1906) и V (Лондон, 1907) съездах РСДРП, на которых Ленин и его сторонники предприняли новые попытки ввести всю партию в революционное русло. На первом из них большевики провели Рыкова в состав избранного совместно с меньшевиками ЦК как одного из своих четырех представителей (ленинская кандидатура не выдвигалась), на втором он был избран, как и Ленин, кандидатом в члены ЦК РСДРП.

Даты трех названных партийных съездов соответствуют годам первого в истории России мощного революционного взрыва. «Это было при нас. Это с нами вошло в поговорку…» Рыков с полным основанием мог произнести эти эпические фразы пастернаковской поэмы о первой русской революции.

Её начало Рыков, как сказано, встретил в качестве ответственного организатора и руководителя Московского комитета РСДРП. Затем — быстро пролетевшие апрельские дни 1905 года в Лондоне. По окончании съезда он вместе с Владимиром Ильичем и другими делегатами пришел на Хейгетское кладбище, к могиле автора «Капитала». Не известно, возвращался ли он в Россию через Париж и ходил ли вместе с ехавшими с Лениным ещё на одно кладбище — Пер-Лашез, к Стене коммунаров. Но точно известен конечный пункт возвращения — не Москва, как можно было бы ждать, а Петербург.

На этот раз ему было поручено возглавить комитет РСДРП «первой столицы». Началась новая активная деятельность, но ненадолго. 14 мая во время заседания комитета все его члены были схвачены полицией. Рыков — пока всего лишь в третий раз — угодил за решетку. Одна из его первых тюремных записок относится ко времени этого заключения: «Жизнь уже выбилась из-под опеки, и охранники ведут только беспорядочную пальбу, а это верный признак их агонии». Она отражает настроения периода подъема революции, который определил и судьбу арестанта, оказавшегося в числе освобождённых по известному царскому манифесту 17 октября 1905 года.

Рыков был в числе тех, кто вслед за Лениным понял значение возникших в 1905 году по инициативе рабочих первых Советов. После освобождения он входит в большевистскую фракцию Петербургского Совета, но вновь ненадолго. В самом начале декабря полиция разгромила этот революционный орган, арестовав многих его членов, в том числе и Л.Д. Троцкого, сначала товарища (заместителя) председателя, а затем председателя Совета. Очевидно, в Совете и произошла первая личная встреча Троцкого и Рыкова.

Последнему во время разгрома Совета удалось исчезнуть из Петербурга. Вскоре в Москве появился фельдшер Сухорученко. Под этой фамилией Рыков с ходу включился в подготовку героического Декабрьского восстания московских пролетариев и принял в нем участие.

В тяжелые недели после поражения восставших он — среди тех, кто продолжает работу по сохранению и сплачиванию революционных сил. В первой половине марта 1906 года Рыков встретился с Владимиром Ильичем, который на несколько дней тайно приезжал из Петербурга в Москву, где провел несколько совещаний московских большевиков и выступал на расширенном заседании комитета РСДРП. Есть сведения, что он специально встретился с Рыковым и беседовал с ним.

После IV съезда РСДРП Рыков летом 1906 года выехал в Одессу с целью организации здесь большевистских ячеек. Однако внезапный обыск заставил его вернуться в Москву. Но здесь его уже «ждут»; четвертый арест делает ссылку реальной. Под охраной жандармов Рыкова отправляют этапом в поселок Пинегу Архангельской губернии. Но увидеть Северную Двину и её приток Пинегу ему пока не было суждено: удачный побег вновь привел его в Москву.

Осень 1906 года стала не только преддверием зимних сумерек, но и временем наползающих сумерек политической реакции, начавшегося спада революционной борьбы. В самом конце декабря, спасаясь от неминуемого ареста и расправы, Ленин, едва не погибнув во время перехода по льду в финский порт Або, покидает Россию. Началась его последняя и самая длительно-тяжелая эмиграция. Теперь все его внимание направлено на руководство деятельностью большевиков, оставшихся в стране.

В их числе — и Рыков, никогда, кроме коротких выездов за рубеж по делам партии, не оставлявший пределов России. С конца 1906 до весны 1907 года он в революционном подполье «второй столицы». Опять явки, встречи с людьми. В ту пору он познакомился и сблизился с 24-летним революционером, студентом Московского университета Николаем Шмитом, получившим крупное наследство от отца-фабриканта.

Когда Николай — он в 1907 году погиб в тюрьме — непререкаемо высказал волю передать свое наследство партии, Рыков принял непосредственное участие в этой акции.

Весной 1907 года Рыков вновь был арестован. Первомай того года запомнился ему навсегда. В этот день его (вместе с Л.Б. Красиным и др.) выдал провокатор, и он на полтора года попал в Каменщики — так называли Таганскую тюрьму в Москве. Только в июне 1908 года последовал приговор — два года (с зачётом заключения) ссылки в Саратов. Поскольку до конца её оставалось несколько месяцев, бежать не было смысла, и, пройдя этап, Рыков вновь оказался на Волге.