Дмитрий Шелестов - Время Алексея Рыкова

Следует отметить, что в исторической литературе в 60 — 70-е годы, в том числе и зарубежной, высказывалось предположение об участии Рыкова (а возможно, и Бухарина) в 1925 или 1926 годах в разрабатывавшемся тогда плане устранения Сталина с поста генсека и замены его Дзержинским. Ничего, кроме факта такого упоминания, сказать об этом сейчас нельзя. Но в общем-то, причастность к «заговору» как-то не вяжется с представлениями о личности Рыкова, да и Бухарина, которые никогда не принимали участия в подобных «мероприятиях», что, возможно, оказалось для них трагическим, когда позже они вступили в борьбу с большим мастером последних…

Вместе с тем это пока малодостоверное утверждение по-своему отражает и действительно достоверное — резкое повышение к середине 20-х годов личного авторитета Рыкова в партии и стране. Именно ему ЦК поручил выступить с речами при открытии и завершении работы XIV партсъезда. Только двух руководителей — его и Сталина — делегаты съезда встречали продолжительными овациями, встав со своих мест. Рост популярности Рыкова был не случаен. Кончался второй год его работы на посту красного премьер-министра. Не забудем, однако, что такое образное выражение вряд ли было тогда приемлемо. Максимализм эпохи, когда даже рукопожатия были объявлены его некоторыми ревнителями пережитком «проклятого прошлого», шел обок с её суровостью…

Являлись ли решение сессии ЦИК СССР 2 февраля 1924 года об утверждении Алексея Ивановича Рыкова главой правительства СССР и принятое в тот же день постановление Президиума ВЦИК о его одновременном назначении председателем СНК РСФСР неожиданными? Почти уверенно можно сказать: нет.

Вместе с тем ограничительное «почти» присутствует в этом ответе не случайно. Нам пока неизвестны документальные материалы, детально раскрывающие выдвижение преемника Ленина в правительстве. Сам Владимир Ильич, как считается, никаких рекомендаций по этому поводу не оставил. Значит, вопрос решался в руководстве партии вернее всего «семеркой», которая фактически возглавляла ЦК, а может, главным образом пресловутым «триумвиратом» в лице Зиновьева, Каменева и Сталина.

Последний, зная содержание ленинского «Завещания», был в то время серьезно озабочен сохранением собственного положения (поста генсека), но тем не менее не мог не принимать деятельного участия в назначении нового главы правительства — слишком важен был этот пост. Уже именно в силу этого он вряд ли был согласен «пропустить» на такой пост Каменева, что значительно усилило бы позиции не только последнего, но и Зиновьева. Иное дело Рыков, член Политбюро ЦК РКП (б) (напомним, по предложению Ленина), фактически уже ведший в последнее время основные дела правительства и при этом никогда не проявлявший политических и личных амбиций.

Свои отношения с Рыковым в первые послеоктябрьские годы Сталин строил так же, как и с другими высшими руководителями, на основе «принципа» собственных интересов, комбинаций и расчетов. В марте 1921 года он направил Ленину письмо по поводу плана ГОЭЛРО, в котором просто так, на всякий случай, обвинил (а если сказать более точно, лягнул) Рыкова в обывательском реализме, попытался представить его человеком, «по уши погрязшим в рутине». Впрочем, в том же письме Сталин отметил «убожество и отсталость» Троцкого в экономическом планировании, что не помешало ему менее чем через два года, когда стала ясна необратимость болезни Ленина, предложить Троцкому пост заместителя председателя СНК СССР — факт, давно переставший быть секретом, но до сих пор избегаемый в наших исследованиях.

Как мы знаем, Владимир Ильич не принял во внимание мнение Сталина и два месяца спустя после его письма привлек человека, «погрязшего в рутине», к работе в качестве своего заместителя. Сталин не мог с этим не считаться, а позже — не учитывать объективно выгодное ему (и другим «триумвирам») негативное отношение Рыкова к позиции Троцкого после 1922 года.

Как было замечено, на пост, который в феврале 1924 года занял Рыков, мог претендовать и Каменев. В результате закулисных комбинаций Сталина и Зиновьева в отношении его было принято компромиссное решение. Он остался заместителем главы правительства и одновременно занял в правительстве второй по значению пост председателя Совета труда и обороны СССР. Здесь вроде можно было бы и поставить точку. Однако в нашей периодике мелькнуло утверждение, согласно которому Каменев якобы не получил пост председателя СНК, так как Рыков встал «на путь интриг» против него.

Оно основывается на неопубликованных воспоминаниях о Каменеве работавшего с ним в 1926 году в Наркомторге М.П. Якубовича, затем осуждённого по так называемому делу Союзного бюро меньшевиков (1931), но, к счастью, оставшегося в живых. Воспоминания эти, несомненно, любопытны, однако, как и другие сочинения мемуарного жанра, они субъективны и требуют критического к себе отношения. При таком отношении нетрудно заметить, что, говоря об «интригах» Рыкова, автор воспоминаний никаких конкретных фактов не приводит. Можно утверждать, что их и не было.

Выше не раз говорилось (и ещё будет сказано), что Рыков был человеком из живой, реальной жизни, и это определило многообразие его совсем не простой личности, незаурядной, выдающейся и вместе с тем со своими чертами и недостатками. Но и не раз отмечалось, что нет никаких данных, которые бы свидетельствовали о проявлении им комбинаторства и склонности к интригам, тем более личного характера. Вообще здесь, очевидно, пришла пора написать то, что уже не раз едва не соскальзывало с кончика пера. Выходец из простонародья, имея формально только гимназическое образование, Алексей Иванович тем не менее являл собой лучший тип русского интеллигента, этого удивительного феномена не только национальной, но и, по нашему убеждению, европейской культуры. При этом не будем прилагательное «лучший» подменять другим — «идеальный», ибо такая подмена выхолащивает действительную жизнь, в том числе и присущую ей противоречивость.

Есть ещё одна причина, по которой приходится подробнее остановиться на «вопросе о Каменеве». Она так же, как и предшествующая, связана с общей характеристикой «красного премьер-министра». В обыденном и чисто внешнем представлении пост такого ранга воспринимается несколько односторонне, главным образом видится его величественный айсберг. Между тем он требует, наряду с многими другими личными качествами, исполинской непрерывной будничной работоспособности, решения не только «глобальных», но и никогда не иссякающих текущих вопросов и дел. Иные современные публицисты сетуют, что соратники Ленина не освобождали его от «мелочовки» и «вермишельных» дел. Но можно ли было (особенно по тем условиям) избавиться от них, осуществляя повсечасно текущее руководство страной? В одной из предшествующих глав умышленно приведен без купюр длиннейший и нудный перечень данных, которые Рыков должен был быстро освоить, чтобы выработать суждение всего лишь по единственной проблеме, а подобные проблемы ежедневно накатывались лавинами.