Иван Майский - Воспоминания советского посла. Книга 1

А представитель стекольных рабочих Стоке добавил:

— Я социалист, но я не думаю, чтобы было много социалистов в профессиональном движении… Конгресс тред-юнионов обычно отражает мнение либерализма [86].

Вначале я просто не хотел верить этим заявлениям. В моей голове тогда еще никак не укладывалось, что организованный рабочий может голосовать не за политического представителя своего класса. Позднее мне пришлось изменить свое мнение: ближе присматриваясь к настроениям конгресса, к его реакции на различные речи и выступления, я должен был констатировать, что даже здесь, в этом «парламенте труда», имелось немало сторонников буржуазных партий. Либералы, вроде только что упоминавшегося Баттла, не стеснялись открыто заявлять о своем исповедании веры. Консерваторы предпочитали помалкивать.

В кулуарах конгресса я получил статистические доказательства правильности моего впечатления. Джим Мидлтон, член лейбористской партии, которого я хорошо знал по Лондону, показал мне цифры членов тред-юнионов, представленных на конгрессах, в сопоставлении с числом полученных лейбористской партией голосов, — и что же оказалось?

Вот маленькая, но очень поучительная таблица:

Это было поразительно. Итак, всего лишь 20-30% тред-юнионистов, платящих взносы в кассу лейбористской партии, отдавали ей свои голоса на выборах, — что же делали остальные?

— Остальные, — пояснил Мидлтон, — вотировали за либералов или консерваторов, или просто не голосовали. У нас есть рабочие семьи, которые по традиции, из поколения в поколение, отдают свои голоса той или другой из названных двух партий… Вы скажете: несознательность!.. Конечно, несознательность. Но вы должны учитывать, что лейбористская партия, как особое политическое представительство рабочих, существует только 13 лет. До того в течение 30 с лишним лет конгресс тред-юнионов через свой Парламентский комитет отдавал голоса своих членов той партии, которая во время выборов обещала провести через парламент нужные ему законодательные мероприятия. Иногда это были либералы, иногда тори [87].

— То есть, — уточнил я, — конгресс тред-юнионов продавал свои голоса буржуазным партиям за те или иные реформы?

— Почему «продавал»? — поморщился Мидлтон. — Просто конгресс вступал в соглашение с либералами или консерваторами на базе — услуга за услугу… Теперь положение изменилось. Мы создали собственную партию, и нам нужны рабочие голоса для ее поддержки, но психологические навыки десятилетий так легко не изживаются. Отсюда наши нынешние затруднения. Но подождите, дайте срок…

Мидлтон сделал выразительный жест рукой, и в заключение добавил:

— Все развивается по определенным законам. Жизнь нельзя перегнать. Надо работать, иметь терпение и ждать.

Да, тут все было тоже очень по-английски. Я получил еще один предметный урок.

Впрочем, конгресс занимался не только «домашними» делами. Тень первой мировой войны тогда уже ясно легла на европейскую сцену. Война еще не началась, но зловещие молнии все чаще пробегали по темному политическому горизонту, предвещая близкую бурю. «Парламент труда», собравшийся в такой момент, не мог, конечно, не коснуться этого больного вопроса. И он, действительно, его коснулся. Я уже упоминал о выступлениях епископов Хикса и Велдона при открытии конгресса. Но это было лишь начало. Гораздо ярче и серьезнее проблема войны была затронута на третий день конгресса, когда на трибуну поднялись «братские делегаты» из других стран. Правда, представители США и Канады посвятили свои речи целиком рабочему движению в своих странах. Угрозы войны они совсем не касались, и это было очень характерно: в те годы жители американского континента твердо верили, что два океана надежно защищают их от каких-либо международных неприятностей, и поэтому мало интересовались всем происходящим за пределами Нового света. Но зато делегаты из Германии и Франции ни на минуту не забывали о стоящем на горизонте страшном призраке. О чем же они говорили?

Жуо, представлявший Францию, произнес большую речь, в которой подробно обрисовал программу синдикализма — этого, как он выразился, символа веры «600 тысяч бунтовщиков» из Всеобщей конфедерации труда, а затем воскликнул:

— Я счастлив, что узы солидарности и взаимного интереса между различными движениями и усилиями рабочих в борьбе за общие цели с каждым днем становятся все крепче. Это верный признак того, что «расовая ненависть» и национальные «барьеры» в рядах пролетариата быстро ослабевают и уступают место чувству международного братства, которое в своем дальнейшем развитии явится действительной причиной исчезновения войны… Война, независимо от своих причин, всегда является источником горя и нищеты для рабочих. Война всегда приводит к регрессу цивилизации. Поэтому мы без колебаний выступаем против войны. Все средства хороши, если они способны предупредить ужасы и страдания будущих войн [88].

Легин, делегат Германии, выражался еще более определенно:

— В своих мыслях и целях германские и британские рабочие едины. Ни разные языки, ни политические границы нас не разделяют. Вопреки тем, кто лично заинтересован в стимулировании борьбы между рабочими наших обеих стран, кто готов был бы преступно развязать войну, мы здесь сегодня с этой трибуны хотим открыто заявить о том, что для успешной борьбы с современным капитализмом мы должны протянуть друг другу братскую руку… Мы счастливы слышать, что рабочие вашей страны стремятся к миру. Вы можете быть уверены, что германские рабочие тоже хотят только мира… Я глубоко убежден, что война станет невозможной, как только трудящиеся классы наших обеих стран единодушно заявят о своем желании мира [89].

В заключение Легин пригласил конгресс прислать «братскую» английскую делегацию на ближайший съезд германских профсоюзов, который был назначен на июнь 1914 г. (и который так и не состоялся). «Это, — говорил Легин, — было бы еще одной мощной демонстрацией дружеского сотрудничества между английскими и германскими рабочими и тем самым явилось бы ценным вкладом в дело борьбы против опасности войны».

Конгресс устроил Легину бурную овацию. Все делегаты вскочили с своих мест, кричали «ура», стучали по столам и в течение нескольких минут не могли успокоиться. Мне редко приходилось видеть хладнокровных англичан в состоянии такого возбуждения. На речи французских и немецких гостей о международной солидарности и мире конгресс ответил резолюцией, внесенной от имени ливерпульских докеров Ф. Сандерсеном. Резолюция гласила: «Конгресс сурово осуждает всякое действие, грозящее привести к войне между народами, и обязуется со своей стороны сделать все возможное для предупреждения войны. Он поручает Парламентскому комитету совместно с Британской федерацией горняков, Национальной федерацией транспортных рабочих и Национальном советом железнодорожников обсудить вопрос об открытии переговоров с иностранными профсоюзами на предмет заключения «соглашений о совместных действиях в международном масштабе, если война будет нам навязана» [90].